Долг. Мемуары министра войны
Шрифт:
Мои попытки в 2009–2011 годах урезать или ликвидировать «слабые», избыточно дорогие и ненужные программы и отыскать «эффективные решения» сводились, по сути, к стремлению организовать оборонный бюджет более рационально, чтобы больше денег вкладывалось в развитие реального военного потенциала. Если бюджет сократят, а проблемы, которые я только что описал, предпочтут «не заметить», нас ожидают катастрофы и трагедии. И когда начнется следующая война – а она непременно начнется, – наши мужчины и женщины в военной форме заплатят страшную цену за управленческую трусость, политическую ограниченность и недальновидность.
Я уступил в дискуссии по Ливии. И проиграл битву за бюджет. Предыдущие четыре года
С начала 2011 года мы пытались урегулировать продолжающиеся внутрииракские разногласия по составу правительства, боролись с увеличением числа нападений на наше посольство и другие цели (террористы использовали полученные от Ирана самодельные ракетные снаряды, сокращенно СРС) и строили планы военного присутствия США в Ираке после 2011 года.
СРС, конечно, не угрожали тем успехам в обеспечении безопасности, которых нам удалось добиться, но они вполне могли увеличить число потерь американского контингента; вдобавок их применение показывало, что местные экстремисты при поддержке Ирана осознанно выцеливают наших военных и дипломатов. Иракцы почти не старались остановить нападения. В январе в ходе видеоконференции я спросил генерала Остина, нашего командующего в Ираке с предыдущего сентября, обладает ли он необходимыми полномочиями для преследования и уничтожения тех, кто выпускает по нас СРС. Он ответил, что многократно беседовал с иракцами, но результата до сих пор нет, и, наверное, следует взять эту миссию на себя. Я сказал: «Если представится возможность, действуйте без колебаний». И попросил составить для меня список мер, которые возможно предпринять против иранцев и их приспешников в Ираке. Война с Ираном из-за его ядерной программы меня не прельщала, но я не собирался терпеть тот факт, что иранцы убивают наших солдат в Ираке.
Той весной, однако, основным вопросом применительно к Ираку был масштаб военно-дипломатического присутствия США в стране после 31 декабря, когда – в соответствии с соглашением Буша-43 и Малики – все наши войска должны покинуть Ирак. Продолжение военного присутствия Америки, в любой форме, требовало нового соглашения с иракцами. 31 января я встретился с Майком Малленом, Остином и нашим послом в Ираке Джимом Джеффри. Остин и Джеффри сообщили, что Малики обеими руками за сохранение военного присутствия США после декабря, но сомнительно, что он получит одобрение Совета представителей и что иракский парламент ратифицирует статус сил (правовую основу дислокации наших войск за рубежом). Вообще-то, прибавил Остин, все ключевые иракские лидеры желают дальнейшего военного присутствия США, но, как и в 2008 году, никто не хочет брать на себя политические риски и рассуждать об этом публично. Джеффри уточнил, что он рассчитывает примерно на 20 000 человек по линии Госдепартамента после декабря, и многие из этих людей займутся обеспечением безопасности.
Второго февраля, в разгар египетского кризиса, главы министерств и ведомств собрались в Ситуационном центре, чтобы обсудить ситуацию в регионе. Я отметил, что контингент численностью 40 000 американцев – 20 000 гражданских специалистов и 20 000 военнослужащих – «продавить» будет сложно как в Вашингтоне, так и в Багдаде. Маллен сказал, что Остин поговаривает об уменьшении численности контингента, но, по самым оптимистичным оценкам, переходный период в Ираке затянется еще на три – пять лет. Мы договорились, что, если получится остаться, упор нужно делать на разведку, ПВО, материально-техническое снабжение и активизировать борьбу с терроризмом.
На совещании принципалов я воскликнул: «Ух ты!» – когда мы быстро перешли к выяснению подробностей. В первую же очередь следовало рассмотреть основные вопросы, в том числе – все ли согласны, что американское военное присутствие в Ираке сохранится и после 31 декабря? (Я был за, разумеется.) В какой степени планы Госдепа на «после 31 декабря» зависят от этого военного присутствия? Как быть, если конгресс не одобрит выделение средств на программу Госдепартамента? Как это часто бывает, сказал я, не успели мы
В определенном отношении, как и в афганских дебатах осенью 2009 года, я разошелся во взглядах и с политическими советниками Белого дома, и с военным командованием. Признавая наличие серьезных политических трудностей, я продолжал верить в то, что существенное военное присутствие США после 2011 года необходимо для поддержания стабильности в Ираке, обучения местных сил безопасности и четкого указания нашим друзьям в регионе – и Ирану, – что мы не бросаем Ирак на произвол судьбы. Соответственно я попросил Остина подготовить варианты сокращения численности контингента до уровня менее 20 000 человек. Он в середине марта предложил на выбор 15 000 солдат (эта численность вынуждала отказаться от любого присутствия США в Южном Ираке) и 10 000 солдат (что существенно снижало возможности по поддержке гражданских усилий нашего посольства). Кроме того, последнее число означало практически полное отсутствие американских войск на политической демаркационной линии возле Киркука между центральным правительством Ирака и курдами – а ведь в этой области по-прежнему тлели конфликты, чреватые вспышками насилия. Кроме того, требовалось обеспечить вертолетами и наших военных, и особенно посольство, поскольку передвигаться по Ираку на автомобилях для гражданских лиц все еще было слишком опасно.
В начале апреля я совершил свой четырнадцатый и последний визит в Ирак. Конечно, поездка заставила задуматься, сколь многого мы добились в Ираке за минувшие четыре с половиной года – и чего стоили наши успехи. Я прилетел в Багдад из Саудовской Аравии, и меня переправили на вертолете в зону размещения почетных гостей. Пролетая над городом, я поражался изменениям, которые произошли в Багдаде по сравнению с декабрем 2006 года. Силы безопасности и полиция стали полностью иракскими. Автомобили стояли в пробках. Парки заполнены семьями с детьми, на рынках кипит торговля. Жизнь вернулась в прежде мертвый город.
С каждым последующим визитом моя привычная спальня во дворце, размером с баскетбольную площадку, получала то или иное новое удобство, вроде «плечиков» в шкафу. Но вот водопровод оставался все таким же примитивным. После душа на следующее утро я посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся: мои седые волосы внезапно пожелтели. Вода в кране оказалась с какой-то примесью, я выглядел так, словно кто-то помочился на мою голову, а мне предстоял целый день переговоров – и интервью с Кэти Курик из телепрограммы «60 минут»! Ирак до самого конца продолжал удивлять меня, и всякий раз – по-иному.
Помимо желания поблагодарить войска, цель моей поездки заключалась в переговорах с иракскими лидерами: им следовало решить, причем достаточно оперативно, хотят ли они, чтобы американцы остались в Ираке и после окончания текущего года. Я обсудил с премьер-министром Малики проблемы, которые требовали настоятельного внимания: борьба с терроризмом, разведка, противовоздушная оборона, материально-техническое обеспечение, обучение, отражение возможной внешней угрозы. Отметив, что большинство иракских лидеров в частных беседах выражают поддержку планам по сохранению американского военного присутствия после 2011 года, я спросил, готов ли Малики изложить стратегию, с помощью которой намерен добиться поддержки в Совете представителей. В конце нашей встречи я предупредил, что если экстремистские группы и дальше будут убивать американских солдат, а Малики не санкционирует операции по поимке и ликвидации виновных, я поручу генералу Остину использовать наше право на самооборону и разрешу применение силы в одностороннем порядке. То же предостережение я озвучил вице-премьеру, сунниту Салеху аль-Мутлаку, и президенту Талабани. «Часы тикают, – сказал я. – Времени мало. Вам нужно определиться, хотите ли вы и после декабря дальше видеть американские войска на своей земле. Затянуть до октября не получится, даже лето – слишком долгий срок для решения». Я также напомнил Талабани, что иракским лидерам следует в частном порядке договориться между собой о том, что на публике они будут поддерживать друг друга по этому вопросу.