Долгая зима
Шрифт:
Никто даже не пытался говорить. Здесь были все — Мэри Пауэр и Минни Джонсон с обеими сестричками Бердсли, Артур Джонсон и Бен Вудворт с маленькими Уилмартами. Не было только Кэпа Гарленда.
Медленно продвигаясь вдоль стены, они добрались до дверей и поняли, что это гостиница Мэда, стоявшая на северном конце Главной улицы.
За гостиницей не было ничего, кроме занесенных снегом рельсов, одинокой железнодорожной станции и голой прерии. Окажись Лора на несколько шагов ближе к остальным, все они заблудились бы в бесконечной прерии, простиравшейся к северу от города.
С
По Главной улице все смогут добраться до их домов. Одному только Бену Вудворту пришлось остаться там переждать бурю, потому что между гостиницей и станцией, где он жил, не было больше никаких строений. Впрочем, Бен мог позволить себе заночевать в гостинице, ведь его отец имел постоянную работу на железной дороге.
Минни и Артуру Джонсонам, чтобы отвести домой маленьких Уилмартов, надо было только перейти Главную улицу. Там стояла бакалейная лавка Уилмарта, а рядом — их собственный дом. Остальные, держась поближе к домам, двинулись дальше по Главной улице. Они миновали пивную, фуражную лавку Роя Уайлдера и бакалею Баркера. Рядом с ней была гостиница Бердсли, куда они отвели девочек Бердсли.
Теперь путешествие почти закончилось. За скобяной лавкой Кауза дети перешли Вторую улицу, где находилась скобяная лавка Фуллера. Дальше была аптека, а за ней портняжная мастерская отца Мэри Пауэр.
Теперь Лоре, Кэрри, учительнице и мистеру Фостеру оставалось только перейти Главную улицу. Она была очень широкая, но если даже они пропустят папин дом, то между ними и прерией останутся еще стога сена и хлев.
Однако мистер Фостер заменил пятно света в окне папиного дома, обошел его кругом, и, держась за бельевую веревку, мимо стогов сена и хлева, проводил учительницу до дома Гарлендов.
Лора и Кэрри наконец оказались в безопасности — у дверей своего дома. Лора нащупала ручку двери, но не смогла повернуть ее онемевшей рукой. Открыл им дверь папа. Он был в пальто и шапке. Поставив на пол горящий фонарь, он бросил сложенную кольцами веревку и сказал, помогая девочкам войти:
— Я как раз собирался за вами.
Стоя посреди комнаты, Лора и Кэрри старались отдышаться. В доме было очень тихо, никакой ветер уже не мог сбить их с ног, и ледяные снежинки больше не слепили им глаза, но они никак не могли привыкнуть к свету.
Когда мамины руки наконец сорвали с нее обледеневший шарф, Лора спросила:
— Как Кэрри?
— Ничего, с ней все хорошо, — отвечал папа.
Мама сняла с Лоры капюшон, расстегнула ей пальто и помогла вытащить руки из рукавов.
— На тебе все обледенело, — сказала она, отряхивая Лорину одежду. Ледышки с треском падали на пол, оставляя белые следы. — Ну, ничего страшного. Все хорошо, что хорошо кончается. Ты ничего не отморозила? Сядь поближе к огню и грейся.
Лора с трудом нагнулась, пальцами вытащила комья снега, набившиеся в ботинки, и заковыляла к печке.
— Садись на мое место, — предложила Мэри, вставая с качалки. — Здесь теплее всего.
Лора неловко уселась. Ей казалось, что она совсем одеревенела и отупела. На исцарапанных снегом веках проступили капельки крови. От раскаленной докрасна угольной печки кожа у Лоры согрелась, но внутри все застыло от холода. Жар не смог туда добраться.
Папа сидел рядом с печкой, посадив к себе на колени Кэрри. Сняв с нее башмаки и убедившись, что ноги не отморожены, он укутал ее шалью. Кэрри дрожала всем телом.
— Я никак не могу согреться, папа, — с трудом проговорила она.
— Вы обе промерзли насквозь. Сейчас я приготовлю вам горячее питье, — сказала мама, побежала на кухню и принесла девочкам по чашке дымящегося имбирного чая.
— Как вкусно пахнет! — воскликнула Мэри, а Грейс прислонилась к Лориным коленям и не сводила глаз с ее чашки, пока Лора не дала ей выпить глоток.
— Разве чая на всех не хватит? — спросил папа.
— Пойду посмотрю. — И мама снова ушла на кухню.
Как чудесно снова очутиться дома, куда не могут пробраться ни ветер, ни стужа. Так, наверно, бывает на небесах, где все усталые находят покой. Ей не верилось, что на небесах может быть лучше, чем здесь. Она потихоньку согревается, пьет горячий чай и видит, как Мэри, мама, Грейс, папа и Кэрри тоже с удовольствием пьют из своих чашек и слушают рев бури, которая не может до них добраться.
— Как хорошо, что тебе не пришлось за нами ходить, — сонным голосом пробормотала Лора. — Я надеялась, что ты в безопасности.
— Я тоже, — сказала Кэрри, прижимаясь к папе. — Я вспомнила то Рождество на Тенистом Ручье, когда ты заблудился.
— Я и сам про это вспомнил, — мрачно заметил папа. — Когда Кэп Гарленд явился в лавку Фуллера и сказал, что вы все пошли в сторону прерии, я сразу приготовил фонарь и веревку.
— Хорошо, что с нами ничего не случилось, — сквозь сон пробормотала Лора.
— Мы собрали спасательный отряд и намеревались идти вас разыскивать, хотя это все равно что искать иголку в стоге сена, — сказал папа.
— Лучше всего об этом забыть, — вздохнула мама.
— Мы сделали все, что могли, — продолжал папа. — Кэп Гарленд — смышленый мальчик.
— А теперь, Лора и Кэрри, ложитесь спать, — сказала мама. — Вам надо хорошенько выспаться.
Трехдневная метель
Утром, открыв глаза, Лора увидела, что шляпка гвоздя, вбитого в крышу, покрылась мохнатой белой изморозью. Свет еле брезжил сквозь замерзшие стекла. В доме, защищенном от воющей бури толстыми стенами, было тихо.
Кэрри тоже проснулась и с тревогой глянула на Лору из-под одеяла, под которым они с Грейс спали на кровати, стоявшей возле дымовой трубы. Было так холодно, что даже там, в самом теплом месте комнаты, ее дыхание превращалось в пар. Однако стены и крыша были сложены крепко, и в дом не попадало ни единой снежинки.
Руки и ноги у Лоры и Кэрри одеревенели и болели. Но настало утро и, значит, надо вставать. Выскользнув из постели на лютый холод, от которого у нее перехватило дыхание, Лора взяла платье и башмаки и побежала к лестнице.