Долгая зима
Шрифт:
— Пускай постели проветрятся, Лора, снизу беспорядка не видно. Ты уберешь их, когда в доме станет теплее, — сказала мама.
Она подмела кухню и вместе с Лорой села у печки погреть замерзшие ноги на решетке. Папа вышел из кухни и вернулся в шубе, шарфе и с шапкой в руках.
— Схожу к Фуллеру узнать, что нового, — сообщил он.
— Может, тебе лучше остаться дома? — спросила мама.
— А вдруг кто-нибудь заблудился? — Надев шапку, папа остановился в дверях и добавил: — Ты обо мне не беспокойся! Я знаю, сколько шагов до другой стороны улицы, и если сразу не наткнусь на какой-нибудь дом, то не сделаю ни шагу вперед.
С этими словами он вышел и закрыл за собою дверь. Лора протерла дырочку на обледеневшем стекле, но как папа вышел из дому и в какую сторону пошел, она не увидела. Ничего, кроме белой пустоты, за окном не было видно, и она медленно вернулась к печке. Мэри молча качала на коленях Грейс. Лора и Кэрри просто сидели и ничего не делали.
— Если на дворе буря, это еще не значит, что в доме должно царить уныние, — сказала мама бодрым тоном.
— Какой толк от того, что мы сидим в городе? — вслух подумала Лора. — Мы все равно тут одни.
— Человек не должен ни от кого зависеть, Лора, — возразила мама.
— Если бы мы не переехали в город, папе не пришлось бы ходить на улицу в такой буран узнавать, не заблудился ли кто-то из соседей.
— Что бы там ни было, нам пора учить уроки для воскресной школы, — твердо прервала Лорины сетования мама. — Каждая из нас прочитает по стихотворению, которое мы выучили на этой неделе, а потом мы вспомним старые уроки.
Грейс, Кэрри, Лора, Мэри и мама по очереди прочитали стихи.
— А теперь Мэри прочитает нам самое длинное стихотворение, какое она помнит. Потом Лора, а потом Кэрри. Посмотрим, кто из вас запомнил больше.
— За Мэри нам все равно не угнаться, — вздохнула Кэрри, заранее примирившись с тем, что знает меньше других.
— Не бойся! Я тебе помогу, — подбодрила ее Лора.
— Вас двое против меня одной. Это несправедливо, — возразила Мэри.
— Еще как справедливо! Правда, мама? Ведь Мэри начала учить стихи из Библии намного раньше Кэрри, — вступилась за сестренку Лора.
— Да, пожалуй, — решила мама, — так будет справедливо. Ты, Лора, можешь подсказывать Кэрри.
Они начали читать и читали до тех пор, пока Кэрри даже с помощью Лоры уже не могла больше ничего вспомнить. Мэри с Лорой остались состязаться один на один.
В конце концов Лоре пришлось сдаться. Ей ужасно не хотелось признать, что Мэри знает больше, но деваться было некуда.
— Ладно, Мэри. Я больше ни строчки не помню, — нехотя сообщила она.
— Мэри победила! Мэри победила! — радостно захлопала в ладоши Кэрри, а мама, улыбаясь, сказала:
— Ты у меня умница, Мэри.
Все посмотрели на Мэри, а она смотрела в пустоту своими большими прекрасными голубыми глазами, которые ничего не видели. Когда мама ее похвалила, она улыбнулась от радости. А потом лицо ее померкло, как меркнет свет перед приближением бури. Оно вдруг стало таким, каким бывало прежде, когда она, еще зрячая, ссорилась с Лорой. Она никогда ни в чем не хотела уступать Лоре — ведь она старшая и, значит, самая главная.
Потом лицо ее залилось краской, и она тихо призналась:
— Я тебя не победила, Лора. Я тоже больше ни строчки не помню.
Лоре стало стыдно. Она изо всех сил старалась опередить Мэри, но, как бы она ни старалась, до Мэри ей далеко. Мэри и вправду лучше всех. И Лоре в первый раз захотелось стать учительницей, чтобы заработать денег и отправить Мэри учиться в колледж. "Как бы мне трудно ни пришлось, я буду стараться, и Мэри все равно поступит в колледж", — подумала она.
В эту минуту часы пробили одиннадцать.
— Ой, я же совсем забыла про обед! — И мама помчалась на кухню поворошить в плите дрова и посолить бобовую похлебку.
— Подбрось угля в печку, Лора! — крикнула она. — Она еле-еле греет.
В полдень папа вернулся. Подойдя к печке, он снял шубу, шапку и протянул их Лоре.
— Повесь на место, пожалуйста, а то я очень замерз, — сказал он.
— Извини, Чарльз, но я никак не могу согреть дом, — крикнула мама из кухни.
— Ничего удивительного. Сейчас 20 градусов ниже нуля и сильный ветер. Такой страшной бури здесь еще не бывало. К счастью, все на месте, никто не потерялся.
После обеда папа стал играть на скрипке гимны, и весь день семья пела хором
Есть на свете края — ярче ясного дня, Если веришь — увидишь их...и
Иисус — опора нам на земле, Утомленной земле, истощенной земле, Иисус — опора на этой земле, Убежище в бурю и шторм.Потом они спели мамину любимую песню "Есть далеко на свете прекрасная страна". А перед тем как идти в хлев кормить животных, папа заиграл задорную мелодию, которая заставила всех вскочить на ноги и вдохновенно запеть:
И пусть ревет ураган! Он нам в испытание дан, Затишье наступит — Кто верит, тот ступит На землю твою, Ханаан!Ураган ревел вовсю. Твердые, как дробь, и мелкие, как песок, обледенелые снежинки в бешеном вихре бились о стены дома.
Единственный ясный день
Буран продолжался два дня подряд. Во вторник утром Лора внезапно проснулась и, широко раскрыв глаза, прислушалась, стараясь понять, что ее разбудило. Не было слышно ни звука. И тут она поняла, в чем дело: ее разбудила тишина! Ветер больше не выл, обледенелый снег не стучал по крыше, по стенам и окнам.