Долгое дело
Шрифт:
– Я к вам приду завтра или послезавтра...
Она кивнула - ясно, облегченно и, как ему показалось, благодарно.
И з д н е в н и к а с л е д о в а т е л я. Иногда мне кажется, что врачом, юристом и педагогом надо работать только до тридцати лет - пока не задубело сердце.
Запах берез, натекший в открытое окно, сразу пропал. Его вытеснил тонкий аромат каких-то южных цветов - инспектор уголовного розыска Кашина пользовалась духами, как обыкновенная женщина.
– Вилена, я подозреваю, что у тебя есть целая
– Разумеется. У вас ноги только для ходьбы, а у нас еще и для красоты.
Она села в единственное кресло поглубже, расстегнула жакет, расслабилась, обмякла, чтобы в эти короткие минуты не думать о розыске. У мужчин на эти короткие минуты есть вредная забава, которая все-таки снимает усталость, - курение. Поэтому Петельников заглянул в сейф и достал небольшую, расцвеченную астрочками коробку мармелада.
– Ухаживаешь? - Она хрустко распечатала коробку.
– Я за всеми женщинами ухаживаю...
– И водишь их показывать жене Рябинина.
– Вожу. Вот скоро поведу девушку, которая мне представилась как Джаконя.
– Раньше были Джоконды, - вздохнула Кашина, наслаждаясь мармеладом.
– Вилена, а тебе я разве не делал предложения?
– Три раза.
– Ну?!
– Один раз на месте происшествия, когда мы с тобой нашли отпечаток ладони в маргарине. Второй раз в следственном изоляторе, в камере. А третье предложение ты передал через Леденцова.
– Может, все-таки пойдешь? - сделал он четвертое. - Будешь мне по утрам пеньюар подавать.
– Пеньюар - это прозрачный халатик, который женщина надевает на нижнюю рубашку, выходя пить кофе.
– А я кофе пью в кителе, - невесело улыбнулся Петельников.
– Ой, съела всю коробку, - ужаснулась Кашина. - Фигуру испорчу...
– У меня дома так хорошо и тихо, что идти туда не хочется, - сказал вдруг Петельников как-то не по-своему: без силы, без голоса и без юмора.
Она, собравшись было уходить, тревожно осела на мягкий поролон кресла. Петельников смотрел в окно, на озелененный двор милиции, откуда опять натек березовый дух, все-таки победивший запах южной розы. Они молчали, два инспектора уголовного розыска, которые привыкли помогать, выручать и подменять друг друга на дежурстве; привыкли не замечать друг у друга настроений, ошибок и неудач; привыкли друг над другом подтрунивать, пошучивать и не говорить всуе громких слов.
И вот теперь они сидели и молчали, словно июньский березовый запах запечатал им рты...
В дверь постучали не постучали, а вроде бы сначала терли кулаком по дереву, а потом все-таки стукнули. Две старушки - те, хозяйки котика Василия Васильевича, - входили в кабинет какой-то вереницей.
– Я потом зайду, - Кашина будто не из кресла встала, а оно, старое и глубокое, выпустило ее из своей середины, как вылущило.
– Бабуси, хотите поблагодарить? -
– Нет, милый, не хотим, - ответила худенькая и села в кресло, как провалилась в яму.
– Милиция, а допускает, - туманно поддержала ее вторая, та самая, которой он тогда мысленно надевал чепчик.
Видимо, разговор предстоял длинный и нудный, а он сидел как на иголках, ожидая звонка от Рябинина. Зря не купил вторую коробку мармелада, которая сейчас бы помогла.
– Что-то я вас, гражданки, не понимаю...
– Котик не наш, - почти злорадно выговорила худая, как он вспомнил, Мария.
– Как не ваш?
– А так. Не кот, а дьявол из трубы.
– Как пошел выть да обои когтями полосовать, так у меня аж брови дыбом встали, - поддержала Марию вторая.
Инспектор попробовал отыскать на ее круглом лице брови, но увидел лишь две светлые полоски.
– Подождите-подождите. Вы же сказали, что кот полосатый, с хвостом...
– Что ж, по-твоему, мы евойной морды не отличим? - удивилась Мария.
– И характер-то у него обормотистый...
– Совести у тебя нет, хоть ты и сидишь в отдельной комнате.
– Ах, совести? Тогда сейчас проверим, бабуси, вашу совесть.
– Как это? - спросила Мария, слегка понижая голос.
Вторая настороженно обернулась к сейфу.
– Вы со мной говорите на повышенных тонах, а я буду с вами говорить на возвышенные темы.
– Это конечно, - подозрительно согласилась Мария.
– Ваш сосед Литровник продал кота неизвестному гражданину за рубль. Можно в миллионном городе отыскать этого покупателя?
– Можно, - мгновенно согласилась Мария. - Овчарку запустить.
– А собака завсегда кошку отыщет, - подтвердила вторая, благодушно улыбнувшись инспектору, которому сумела помочь дельным советом.
Петельников ногами зацепил ножки стульев, как обвил их, - пожалуй, мармелад не помешал бы ему для умиротворения той злости, которая уже зарождалась.
– Собака берет след преступника, а не кота.
– Наш Василий, Васильевич пускай сгинет? - спросила Мария, въедаясь в него своими черными запавшими глазами.
– Если человек рубля не пожалел, то уж он наверняка любит кошек. И вашего Василия будет обхаживать.
– А на кой нам чужой-то обормот? - Теперь дородная старушка улыбнулась хитровато, потому что сумела задать ему каверзный вопрос.
– Гражданки, вы в бога верите? - разозлился Петельников.
– Вон Шора с ним знается. - Мария кивнула на свою подругу.
– Ничего не знаюсь!
– Как увидит дом до неба, так и перекрестится.
– Если ваш кот попал в хорошие руки... Неужели вам не жалко другого кота, который сидит в подвале, не ест, не пьет, не моется?.. Где же ваша любовь к животным?