Долина лошадей
Шрифт:
– Ха! А мне казалось, что ты не обращала на него внимания! – пробормотал Тонолан с деланным унынием.
– Ты что – завидуешь ему? – ласково спросила Джетамио. Какое-то время Тонолан молчал.
– Нет. Пока – нет. Не понимаю завистливых людей. Тебе кажется, что у него есть все, верно? И сложен хорошо, и красив – вон сколько красавиц вокруг него вьется. Но это еще не все. Он мастер каких поискать. Вот уж кто умеет делать кремневые орудия! Головастый, но говорит при этом мало – это тоже редкость. Он нравится всем: и женщинам, и мужчинам. Мог бы быть самым счастливым человеком на свете, но ему все время что-то мешает.
– Почему такого, как я? Какого-то другого. Мне нравится твой брат, Тонолан. Надеюсь, ему удастся найти ту, кого он ищет… Может, эта женщина находится сейчас рядом с ним?
– Не думаю. Я видел подобное и прежде. Кто-то ему, конечно, нравится, но все это – не то, понимаешь?
Они отлили часть вина в мехи и направились к Джондалару.
– Ну а Серенио? Мне кажется, она ему небезразлична, да и он ей явно нравится.
– Да. Ему нравится и она, и ее сын Дарво. Но… Но он хочет найти что-то совсем иное. Может, он стремится к мечте, к доний? – Тонолан нежно улыбнулся. – Когда я увидел твою улыбку, мне показалось, что я встретил доний…
– Говорят, дух Матери превращается в птицу. Она будит своим пением солнце и приводит с юга весну. Осенью иные из птиц остаются рядом с нами, чтобы напоминать нам о Ней. Хищные птицы, аисты и все прочие птицы представляют собой разные стороны Мудо. – Прямо перед ними пробежала стайка детишек. – Маленькие непослушные дети не любят птиц. Они думают, что Мать следит за ними и знает о них все. Этому учат их матери. Я слышала истории о взрослых людях, которые признавались в своих проступках при виде некоторых птиц. Говорят, она может вывести заблудившихся из лесной чащобы…
– А у нас считают иначе. Дух Матери, становясь доний, летает по воздуху. Может, она и похожа на птицу. Я никогда об этом не задумывался, – сказал Тонолан, сжав руку Джетамио. Хриплым от волнения голосом он добавил: – Я и не мечтал найти тебя… – Попытавшись обнять свою избранницу, он тут же вспомнил о том, что их запястья связаны, и нахмурился. – Я рад тому, что мы решили связать свои жизни, но неужели мы не сможем обойтись без этой веревки? Я хочу обнять тебя, Тамио.
– Возможно, нас хотят убедить в том, что слишком тесные узы могут показаться тягостными, – засмеялась она. – Скоро мы сможем покинуть празднество. Давай принесем твоему братцу вина, иначе будет поздно.
– Может, оно ему не по вкусу. Он любит вино, но никогда не пьет сверх меры. Джондалар боится, что оно может ударить ему в голову…
Они вышли из тени, отбрасываемой козырьком, и тут же оказались в центре внимания.
– Вот вы где! Наконец-то я смогу пожелать вам счастья, Джетамио! – сказала молодая женщина. Юная и живая, она принадлежала к группе Рамудои, входившей в другую Пещеру. – Как тебе повезло! Еще никогда с нами не зимовали такие симпатичные чужеземцы!
Она искоса глянула на рослого мужчину, по-прежнему не сводившего глаз со своей невесты.
– Ты права. Я очень счастлива, – ответила Джетамио, с улыбкой глянув на жениха.
Молодая женщина вновь посмотрела на Тонолана и печально вздохнула.
– Они оба такие красавцы! Даже не знаю, на ком из них я бы остановила свой выбор!
– Можешь не ломать над этим голову, Керунио, – сказала другая молодица. – Бери любого!
Раздавшийся вслед за этим смех нисколько не смутил
– Легко сказать – бери… – хмыкнула она, глянув на Джондалара.
Тому еще не доводилось встречаться с Керунио. Эта крошка отличалась от своих подруг особой живостью и задором. Она являла собой прямую противоположность Серенио. Заметив в глазах чужеземца явный интерес, Керунио томно вздохнула и неожиданно замерла, прислушиваясь к раздававшимся на террасе звукам.
– Этот ритм нельзя не узнать – начинается парный танец, – сказала она. – Идем, Джондалар.
– Я не знаю, как он танцуется, – ответил Зеландонии.
– Я тебя всему научу. Это совсем несложно, – усмехнулась Керунио, энергично потащив его за собой. Он же и не думал сопротивляться.
– Постойте, мы пойдем с вами! – попыталась окликнуть их Джетамио.
Вторая женщина, крайне недовольная тем, что Керунио с такой легкостью удалось завладеть вниманием Джондалара, раздраженно заметила:
– Ему пока все едино…
Слова Радонио вызвали дружный смех. Четверка направилась к танцующим, и тут же Джондалар услышал шепот брата.
– Джондалар, у нас остался еще один мех с вином, – сообщил ему Тонолан. – Джетамио говорит, что нам надлежит начать этот танец, но мы покинем праздник, не дожидаясь конца… Мы можем сделать это в любую минуту…
– Почему бы вам не взять этот мех с собой? Для своего маленького праздника.
Тонолан улыбнулся и посмотрел на свою избранницу.
– На самом деле он не последний. Один мех мы припрятали заранее. Впрочем, скорее всего он нам не понадобится. С нас хватит и того, что мы будем вместе.
– Как приятно звучит их язык… Правда, Джетамио? – сказала Керунио. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Совсем немного. Но скоро я его выучу… Этот язык и язык Мамутои. Толи сказала, что мы должны их изучить.
– Она сказала и кое-что другой. Для того чтобы учиться язык Шарамудои, нужно говорить на нем много-много, верно? Она права. Мне очень жаль, Керунио. Невежливый говорить Зеландонии, – извинился Джондалар.
– Мне-то все равно, – хмыкнула Керунио, словно это действительно ее не задевало. Она тоже хотела принимать участие в их разговоре. Извинение Джондалара донельзя обрадовало ее – оно подтверждало ее принадлежность к группе избранных. Она шла, ловя завистливые взгляды других молодых женщин.
За козырьком на краю поля горел костер. Укрывшись в тени деревьев, они пустили мех по кругу, после чего молодые женщины стали показывать мужчинам основные движения танца. Флейты, бубны и трещотки заиграли еще живее. Им вторил музыкальный инструмент, сделанный из слоновой кости, звучание которого отдаленно походило на звучание ксилофона.
Начался танец. Его основные позиции допускали массу вариаций, в зависимости от воображения и искусства танцоров. То и дело какая-нибудь пара или танцор, исполнившиеся необыкновенного энтузиазма, начинали выделывать такие коленца, что все прочие участники церемонии останавливались и начинали подбадривать их криками. Зрители брали танцоров в кольцо и тут же затягивали новую песню с другим ритмом. Мелодия сменялась мелодией, песня – песней. Музыка и танцы не прерывались ни на миг, люди же – музыканты, певцы, танцоры – то приходили, то уходили. Тон, темп, ритм, мелодия то и дело изменялись – в круг выходили все новые и новые группы танцоров и певцов.