Долина лошадей
Шрифт:
Эйла задумалась. В этих краях земли и травы были заметно светлее, что отражалось и на цвете звериных шкур. Рядом с ними хищники, обитавшие на юге, казались едва ли не темными. Эйла вздохнула и решила при случае понаблюдать за здешними пещерными львами.
Молодая целительница принялась осматривать львенка, пытаясь оценить степень тяжести полученных им ран. Она обнаружила сломанное ребро и несколько тяжелых ушибов. Самой серьезной оказалась открытая рана на голове животного, нанесенная тяжелым оленьим копытом.
Костер, горевший в пещере, давно погас, но это нисколько не расстроило Эйлу. При наличии
Когда ей удалось смыть запекшуюся кровь, рана вновь начала кровоточить. Череп животного треснул, однако он не был пробит насквозь. Эйла мелко нарубила белый корень окопника и нанесла клейкую субстанцию прямо на рану – она должна была остановить кровотечение и залечить кость, – после чего обвязала голову животного полоской мягкой кожи. Как ей пригодились теперь шкурки убитых ею мелких животных! Знала бы она, на что они пойдут!
Эйла довольно заулыбалась. Интересно, что сказал бы сейчас Бран? Он никогда не дозволял ей брать в пещеру тех животных, на которых они охотились. Он не разрешил ей взять с собой даже маленького волчонка! «Теперь, Бран, у меня не волчонок, теперь у меня львенок! Осталось изучить львиные повадки и выходить этого детеныша…»
Она вновь повесила над костром мех с водой, решив заварить чай из листьев окопника и цветов ромашки, хотя и не знала, сможет ли напоить им детеныша льва. После этого она вышла из пещеры, чтобы освежевать оленью тушу. Нарезав изрядное количество тонких, имевших форму языка ломтиков мяса, она столкнулась с неожиданной проблемой. На каменном выступе отсутствовал почвенный слой. Ей некуда было воткнуть палки, между которыми она собиралась натянуть жилы. Она совершенно выпустила это из виду. Чаще всего люди оказываются в безвыходном положении именно из-за непродуманных заранее мелочей.
Эйла страшно расстроилась. И зачем только она притащила сюда львенка? Неужели у нее и без того не хватало забот? Что она станет с ним делать? Эйла отшвырнула палку в сторону и поднялась на ноги. Приблизившись к дальнему концу террасы, она обвела взглядом долину, чувствуя на лице свежее дыхание ветерка. О чем она вообще думает? Ведь ей пора отправляться в путь, иначе она так никогда и не найдет Других. Может, ей следует отнести его куда-нибудь подальше и просто бросить в степи? Гибнут же другие раненые животные… Похоже, она совершенно спятила от одиночества. Помимо всего прочего, она не имела ни малейшего представления о том, как именно ей следует растить его… Как его кормить? Что делать, когда львенок оправится от болезни? Отвести его назад? Мать ни за что не примет своего детеныша, и он будет обречен на голодную смерть. Если же она, Эйла, решит растить его, ей придется остаться в долине. Тогда о поисках себе подобных придется забыть.
Она вернулась в пещеру и задумчиво уставилась на
Она вышла наружу и посмотрела на оленью тушу. Если она думает остаться в долине, пора позаботиться о зимних припасах, тем более что у нее появился еще один нахлебник. Она подняла с земли палку и стала раздумывать над тем, как все же закрепить ее в вертикальном положении. Заметив возле дальнего конца стены груду раскрошившегося камня, она попыталась воткнуть в нее свою палку. Это ей удалось, однако надеяться на то, что она сможет выдержать вес нанизанного на жилы мяса, не приходилось. И тут Эйлу осенило. Она вернулась в пещеру, схватила первую попавшуюся корзину и понеслась к реке.
После нескольких проб она смогла убедиться в том, что пирамида, сложенная из речных камней, позволяет укрепить в вертикальном положении длинную палку. Она сделала несколько ходок, собирая камни и палки, и наконец установила стойки в надлежащем положении. Нарезав мясо, она стала жарить на небольшом костерке олений огузок, размышляя о том, каким образом она будет кормить львенка и поить его целебным настоем. Теперь ей следовало позаботиться и об этом.
Звериные детеныши питаются той же пищей, что и их родители, но она должна быть понежнее и помягче, чтобы ее было легко проглотить. Может, ей следует отварить мясо, а потом нарезать его мелкими кусочками? Когда-то она давала такую пищу Дарку, почему бы не накормить ею и львенка? А что, если сварить мясо прямо в целебном настое?
Она тут же занялась этим. Отрезала от туши кусок мяса и опустила его в наполненную настоем деревянную посудину, предназначенную для готовки. Немного подумав, она бросила туда же оставшиеся корни окопника. Животное по-прежнему лежало совершенно недвижно, однако дыхание его стало более глубоким и ровным.
Через некоторое время она услышала какие-то звуки, доносившиеся из глубины пещеры, и поспешила вернуться к раненому животному. Пришедший в себя львенок тихо мяукал, пытаясь встать на ноги или перевернуться на бок, однако стоило ей подойти к этому гигантскому котенку, как он зашипел и попытался отползти к стене. Эйла улыбнулась и уселась рядом с ним.
«Испугался, бедняжка, – подумала она. – Я на тебя не обижаюсь. Проснулся в незнакомой пещере, все болит, а тут еще вместо матери появляется неведомо кто! – Она протянула ко львенку руку. – Не бойся, я тебя не трону… Ох, какие у тебя острые зубки. Все, больше не надо. Попробовал мою руку? Теперь хорошенько обнюхай меня. Так ты ко мне скорее привыкнешь… Теперь твоей мамой стану я. Твоя мать – даже если бы она приняла тебя обратно – не могла бы вылечить тебя от ран. Я ничего не знаю о пещерных львах, но я и о лошадях ничегошеньки не знала… Детеныш – он и есть детеныш. Может, ты кушать хочешь? Молока-то я тебе дать не смогу, а вот мясом накормить сумею. Тебе от лекарства сразу же лучше станет».