Долина лошадей
Шрифт:
Она привыкла обходить стороной прайд пещерных львов, живших к востоку от ее долины. Однако стоило ей заметить под чахлыми сосенками нескольких львов, как она тут же решила понаблюдать за ними, с тем чтобы лучше узнать жизнь существ, с которыми ее связывал тотем.
Нечего и говорить, занятие это было рискованным. Она оставалась охотницей, но в любое мгновение могла превратиться в добычу. Она наблюдала за хищниками и прежде и потому умела делать это достаточно незаметно. Львы, знавшие, что она наблюдает за ними, через какое-то время привыкли к ее соседству и попросту перестали обращать на нее внимание. Тем не менее занятие ее от этого не становилось менее опасным.
Большую часть времени хищники отдыхали или спали, однако стоило им выйти на охоту, они становились воплощением быстроты и ярости. Волки, которые привыкли охотиться стаей, способны справиться с крупным оленем – львица может сделать то же самое куда быстрее. Львы охотятся только в том случае, если они испытывают голод, едят же они обычно раз в несколько дней. Им не нужно подобно ей запасать пищу впрок, ведь они могут охотиться в любое время года.
Летом, когда все живое изнывает от полуденного зноя, они предпочитают охотиться по ночам. Зимой же, когда шкура их естественным образом становится более пышной и светлой, они охотятся днем. По ночам, когда температура опускается особенно низко, они спят, прижавшись друг к другу в пещере или в какой-нибудь расселине, защищенной от ветра.
Посвятив наблюдениям целый день, молодая женщина вернулась в свою долину, исполнившись особой радости за свой тотем. Она видела, как львицы завалили старого мамонта, бивни которого имели такую длину, что скрещивались друг с другом. На пиршество вышел весь прайд. Как она смогла уцелеть? Ведь в ту пору ей было всего пять, а она отделалась несколькими шрамами… Не случайно она вызвала в Клане такое изумление. Но почему Пещерный Лев выбрал именно ее? Внезапно странное предчувствие вытеснило из ее сознания мысли о Дарке.
На пути к долине она подбила зайца и вновь задумалась над тем, насколько разумно она поступила, принеся в пещеру раненого львенка, который в скором времени должен был превратиться во взрослого пещерного льва. Ее сомнения развеялись, стоило малышу, донельзя обрадованному ее возвращению, подбежать к ней. Он искал пальцы Эйлы и лизал ее руки своим шершавым языком.
Вечером, после того как Эйла освежевала убитого зайца и нарезала мясо на куски, убрала стойло Уинни и бросила на каменный пол охапку свежего сена, она приготовила ужин и для себя и села возле очага, попивая горячий чай и размышляя о событиях прошедшего дня. Юный лев спал у дальней стены пещеры. Она мысленно вернулась к тем обстоятельствам, которые вынудили ее взять львенка, и пришла к выводу, что за ними стояла воля ее тотема. По неведомой причине Духу Великого Пещерного Льва было угодно, чтобы она воспитывала одно из его порождений.
Она нащупала рукой амулет, висевший на шее, и обратилась к тотему на безмолвном языке жестов, принятом в Клане:
– Эта женщина не понимала подлинной силы Пещерного Льва. Она очень благодарна за то, что сила эта была явлена ей. Она не знает, почему выбор пал именно на нее, но очень рада тому, что у нее есть и львенок, и кобылка. – После короткой паузы она добавила: – Великий Пещерный Лев, когда-нибудь эта женщина поймет, зачем ей был ниспослан львенок… Если так будет угодно ее тотему.
Пора было готовить припасы на зиму. Хищники, как известно, питаются мясом. Но разве она могла обеспечить потребности растущего молодого льва? Охота на мелких животных занимала слишком много времени. Ей следовало выбрать дичь покрупнее. Для этого ей нужна была Уинни.
Стоило Эйле достать из угла пещеры упряжь, состоявшую из двух длинных шестов и нескольких ремней, и свистом подозвать к себе лошадку, как Вэбхья заволновался. Подобная упряжка хорошо зарекомендовала себя во время последней охоты, но Эйле хотелось как-то совместить ее с вьючными корзинами. Один из шестов следовало сделать подвижным – она помнила и о том, сколь легким стал процесс заготовки и вяления мяса после того, как лошадка заволокла оленью тушу наверх.
Она не могла оставить львенка в пещере, хотя и не знала, сможет ли охотиться в его присутствии. Иного выхода попросту не было. Покончив с необходимыми приготовлениями, она забралась на спину Уинни и отправилась в путь. Вэбхья лениво трусил позади. Эйла так привыкла подниматься на пологий восточный склон, что западный путь, по которому она ходила раз или два, казался ей совершенно незнакомым и непроходимым. Крутая западная стена переходила в пологий склон на много миль ниже. Теперь, когда Эйла стала путешествовать верхом, она могла преодолевать и не такие расстояния и все-таки предпочитала охотиться на знакомой восточной стороне.
Она хорошо изучила жизнь степных стад, пути их миграций, тропы и броды. Ей оставалось вырыть на их пути яму. Заметив ее за этим занятием, шаловливый львенок тут же решил, что молодая женщина придумала новую игру, и поспешил принять в ней участие. Он подбежал к краю ямы, поскреб землю когтистой лапой, соскочил вниз и с такой же легкостью выпрыгнул наверх. После этого Вэбхья стал кататься в свежевырытой земле, которую Эйла оттаскивала в сторону с помощью все той же старой шкуры. Когда она взялась за очередную наполненную землей шкуру, Вэбхья вспомнил о старой игре и потянул шкуру в другую сторону, отчего лежавший на ней рыхлый грунт ссыпался наземь.
– Вэбхья! Да я же так никогда не вырою эту самую яму! – возмущенно зажестикулировала она, однако тут же разразилась смехом, сменив гнев на милость. – Ладно. Ты будешь таскать другую шкуру…
Она достала из вьючной корзины, снятой со спины Уинни, оленью шкуру, взятую на случай дождя, и потащила ее за собой.
– Хватай, Вэбхья!
Увидав прямо перед своим носом движущуюся шкуру, львенок вырвал ее из рук женщины и принялся победно качать из стороны в сторону. Эйла улыбнулась и спокойно продолжила свою работу.
Вскоре она вырыла яму нужных размеров, воткнула в ее дно четыре жерди и, положив на них шкуру, присыпала последнюю тонким слоем земли. Вэбхья вновь приблизился к яме и уже в следующее мгновение рухнул вниз вместе со старой шкурой. Он поспешил выбраться наверх и после этого случая уже не осмеливался приближаться к ловушке.
Покончив с западней, Эйла подозвала свистом Уинни и, дав широкий круг, подъехала к стаду онагров с противоположной стороны. Охотиться на лошадей она уже не могла. Даже вид похожих на ослов онагров вызывал у нее некоторое замешательство – уж больно те напоминали ей лошадок… Но других стад возле ее западни не было.