Дом неистовых клятв
Шрифт:
Подобно тому, как я спешивалась с Ропота, я перекидываю ногу через спину отца и соскальзываю вниз. Вода, которая касается моей замёрзшей кожи, оказывается на удивление тёплой.
Пока я плыву в сторону ожидающего меня змея, отец превращается в дым и погружается в воду. Поскольку он недолго может оставаться в этом обличье, он совсем скоро превращается в ворона и взлетает вверх, точно пробка, чем сотрясает жидкую поверхность воды, тёмную, точно чернила.
«Как только ты снова станешь цельным, я требую
Его тени окутывают меня.
«Как только я снова стану цельным, я отзову облака и поджарю своё королевство до хрустящей корочки. Любое твоё желание — для меня закон».
Я уже готова изменить своё желание и попросить его поджарить Люс вне зависимости от итога сегодняшнего дня, но это выдаст мои сомнения, а я решила бороться с любыми сомнениями.
Моя мать прижимается головой к моей шее и нюхает меня. А затем вытягивает язык и облизывает мою кожу.
Ой! Неужели кровь не впиталась?
Я погружаю голову под воду, и когда чувствую, как воздух проникает под кожу в том месте, где она облизала меня, напряжение в моей груди ослабевает.
Змей опускает нос в воду и проводит языком по надрезанным подушечкам моих пальцев. От неё не укрывается ни одна рана.
Пока её волшебная слюна затягивает мои крошечные ранки, мои мысли наполняются образами разноцветных существ, которые плавают вдоль широких каналов, напоминающих проспекты Тарекуори и окруженных коралловыми рифами, сверкающими так, словно они инкрустированы драгоценными камнями. А затем я замечаю белую мраморную статую. Несмотря на то, что я лишь раз видела мать Данте вблизи — в тот день, когда Данте выпускался из Скола Куори — я тут же узнаю её в этом мраморном образе.
Видение исчезает, и я снова оказываюсь в беспокойных волнах, в которых сверкают лишь чешуйки моей матери, а также клюв и когти моего отца.
«Вот, где я пал. Покажи Дайе».
Вспомнив, что рассказывал мне Лор об умении шаббианцев мысленно общаться со своими змеями, я обхватываю ладонями её огромную голову и так пристально вглядываюсь в её черные глаза, что они начинают расплываться. Я заново проигрываю воспоминание Лора, сделав особый акцент на мраморной статуе.
Когда я моргаю, вернув себя в «здесь и сейчас», Миним… Дайя не кивает, но разворачивается и как будто ждёт.
«Хватайся за неё, Behach Ean».
Я подплываю ближе и хватаюсь за её огромный рог. Когда она понимает, что я крепко за неё держусь, она взмахивает хвостом и устремляется на глубину. Когда мы проносимся сквозь косяки радужных рыбёшек, которые разлетаются в стороны, точно огни фейерверков, моя нервозность и тошнота отступают, и на их месте расцветает удивление.
Несмотря на то, что свет меркнет по мере того, как мы опускаемся всё ниже, морская жизнь становится ярче. И не только из-за других змеев, но также из-за кораллов,
Боги, если бы я знала, что под голубой гладью скрываются такие чудеса, я бы провела свои последние десять летних сезонов, исследуя море. Я не знаю, как долго мы плывём, но мои пальцы немеют из-за того, как сильно я сжимаю рог своей матери. Я отпускаю одну руку и начинаю её разминать, после чего хватаюсь за рог и повторяю то же самое с другой рукой.
Дайя замедляется.
Как только все мои десять пальцев соединяются между собой, я произношу одними губами:
«Иди».
Она как будто нехотя взмахивает хвостом. И тут я понимаю, что каждый раз, когда я произносила эту команду ранее, я просила её оставить меня.
Я смотрю в её глаза и вкладываю ей в голову образ, в котором я прилепилась к её рогу, точно нить водорослей, и скольжу в сторону расщелины. Она фыркает, словно лошадь, выпустив вереницу крошечных пузырьков из ноздрей-щелочек, а затем разворачивается и начинает работать плавниками. Они тонкие и нежные, точно горгонии2, но при этом им удаётся начать перемещать нас вперёд.
«Долго ещё, Лор?»
«Мы почти на месте».
Я запрокидываю голову, ожидая увидеть днища гондол, пересекающих поверхность воды, но либо прошло слишком мало времени, либо шторм заставил фейри остаться дома, потому что, насколько я могу видеть и слышать, никакие лодки не рассекают воды Филиасерпенс.
Я снова перевожу внимание на морское дно.
«Ты сможешь понять, на какой глубине находится твой ворон?»
«Как только мы доберёмся до расщелины, да».
Мрачный тон голоса Лоркана заставляет мою кожу покрыться мурашками и притупляет мой восторг.
«Что с твоими запасами воздуха?»
«Всё отлично».
Когда вокруг нас снова повисает тишина, я не могу не задаться вопросом — как я узнаю о том, что моя магия перестала работать? Может быть, моя кожа просто затянется, или жабры сначала станут тоньше и лишь потом исчезнут?
«Я из рода Мириам», — утешаю я себя, — «а Мириам могущественная волшебница».
Я решаю, что сегодня не тот день, когда я узнаю, как долго могу дышать под водой.
Приняв такое решение, я расслабляюсь. Ну, насколько может расслабиться человек, который собирается исследовать самые отдалённые уголки нашего мира.
Чтобы не предаваться нервозности, я решаю поднять тему, которая была у меня на уме добрую половину вчерашнего дня.
«Расскажи мне о том, что вы обсуждали с Антони».