Дом у кладбища
Шрифт:
– Нет, позволь мне.
– Ты мне не доверяешь?
– Я лично хочу убедиться, что газета без хамских статей.
– А если…
– А если там что-нибудь ещё, или, скажем, продолжение, то я лично разнесу издательство, идёт? – спросила она, обернувшись на пороге.
– Идёт! – сказал он ей вслед.
Она спустилась по каменной лестнице в парадную и открыла дверь.
– Так, посмотрим, что у нас тут. «Миррикал Дей» и что-то ещё. Повестка в суд.
Её прошиб холодный пот. Она посмотрела на его весёлое лицо. Он, машущий рукой, пытался что-то сказать, но было непонятно, что. Они встретились на лестнице.
– Мы пропали, – прошептала она.
– Что? Что случилось? Я разнесу эту дешёвую газетёнку, от которой одни проблемы.
Она отдала ему повестку.
– Он сведёт меня в могилу. Если бы я знал, что этим кончится, не пустил бы его на порог.
– Может, обойдётся? – неуверенно произнесла Лиана.
– Что обойдётся? Он же нас всех посадит!
– Так, спокойно, я еду с тобой.
– Никуда ты не поедешь! Ты остаёшься с родителями.
– Я не в силах за тебя переживать! Тебе нужен хороший адвокат, который сможет довести дело до конца. Сколько у нас времени?
– Два часа. Суд назначен на двенадцать. Нужно предупредить отца.
– Я сейчас, – убегая, прокричала Лиана.
Она предупредила Эдуарда Яковлевича, а Феликс поднялся в спальню, надел новый костюм, новую рубашку и галстук, нашёл растрёпанную газету, из-за которой всё началось, и спустился вниз. Там его уже ждал Александр Михайлович, тоже парадно одетый, с Виолеттой Михайловной. Эта новость сразила её, и она немного дрожала, словно на ветру. Феликс поцеловал Лиану, но она решительно собралась ехать с ними.
– Зачем? – не унималась она. – Ты сам знаешь, зачем. Я хочу спасти тебя!
– Меня ничто не спасёт, кроме хорошего адвоката.
– Милый, подумай, в такой трудной ситуации я просто обязана быть рядом.
– Мне твои обмороки совершенно не нужны!
– Так, значит, я тебе не нужна?
– Я же не это хотел сказать.
– Только что ты клялся мне, что меня любишь, что никто, кроме меня…
– Да, ты права, но…
– Я тебя не оставлю.
Она села в машину, он развёл руками.
– Поехали!
Через полчаса они были уже на месте. Там их уже ждали. На Легранского и на Александра Михайловича сразу надели наручники. Потом их отвели в специальную комнату, там им предоставили адвоката, с которым они долго общались.
Лиана сидела в коридоре, сложив руки на своей сумочке. Сердце её стучало, вернее, колотилось. Она любила его и боялась потерять. Тюрьма могла поломать жизнь им обоим. Она это понимала и внутренне корила себя за разлитый чай.
– Я смотрю только в твои глаза, которые сияют мне, освещая мой путь.
– Ты поверил мне?
– У меня нет ничего дороже тебя, и это навсегда, пока не разлучит нас небо.
Мимо ходили служащие, в руках у них были какие-то бумаги, видимо, что-то важное. Они спешили куда-то. В коридоре начали собираться люди. Её охватило волнение. Руки тряслись, и она поймала себя на мысли, что никогда так не волновалась. Где же он? Уже все пришли! Стрелка часов близилась к двенадцати. Стало шумно. Все уже собрались, не было только двоих подсудимых. Вскоре появились и они. Броуди встретился глазами с Легранским. Они явно недолюбливали друг друга. Наконец двери открылись, и они вошли в зал судебных заседаний. Когда все разместились, с подсудимых сняли наручники, и они пожали руку адвокату. Решётка отделяла их от присяжных на несколько метров.
– Прошу всех встать, суд идёт, – послышалось в тишине.
Судья медленно прошествовал к своему столу и чинно произнёс:
– Прошу всех садиться. Дело рассматривает судья Михаэль Морион и суд присяжных. Суд устанавливает личность подсудимых. Подсудимые, встаньте, пожалуйста, и представьтесь.
– Я, Феликс Эдуардович Легранский, частный детектив, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения.
– Я, Александр Михайлович Рябинцев, тысяча девятьсот пятидесятого года рождения, временно не работаю.
– Спасибо, присаживайтесь.
– Обвинение осуществляет прокурор Джон Карни, защиту предоставляет адвокат Дениэл Клипсон.
– Все ли свидетели явились?
– Ваша честь, все свидетели явились и ожидают в коридоре.
– Прокурор, прошу вас.
– Двадцатого августа около десяти часов утра было совершено нападение на корреспондента газеты «Нью Таймс» Марка Броуди и его помощника Джима Моррисона. Нападавший имел при себе пистолет, грозился ему отомстить за заведомо лживую статью, выпущенную днём ранее под названием «Новый хозяин Де Труаля». Марк позвонил в дом и спросил разрешения взять интервью, после чего рассвирепевший хозяин схватил его за верхнюю одежду и втащил в дом. После чего он нанёс ему удары в глаз и в челюсть, добавив при этом: «Я же не автографы здесь раздаю». Имея намерение поквитаться с автором статьи, подсудимый мог использовать пистолет, находящийся в кобуре, с целью убийства.
Легранский вздрогнул. Они хотят пришить мне попытку убийства? Предупреждали меня, что от прессы ничего хорошего нельзя ожидать…
Прокурор продолжал:
– После чего к нему присоединился второй подсудимый, находящийся в преступном сговоре с первым. Они избили журналиста и его помощника. Не стерпевшие хамства журналисты попытались дать отпор, отбиваясь от хулиганского преследования. После чего пришлось вызвать полицию. Оскорбляя избитых, они продолжали угрожать и в полицейской машине. Их пришлось разнимать.
– Подсудимые, встаньте, пожалуйста. Вам понятно обвинение?
– Да, ваша честь, – ответили они одновременно.
– Тогда присаживайтесь, пожалуйста. Суд переходит к судебному следствию.
Судья ударил колотушкой, и Легранский услышал, как упало его сердце.
– Протестую, ваша честь, – приподнялся адвокат.
– Да, конечно, разумеется.
– Мой подзащитный обвиняется в совершении покушения на убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку из хулиганских или каких бы то ни было побуждений. Считаю, что действиям моего подзащитного дана неверная квалификация по следующим основаниям: отсутствует тщательная подготовка и предварительное планирование преступных действий, отсутствие стремления сокрытия преступления, отсутствие организованности и подчинения. Что же касается сплочённости, то хотелось бы отметить, что по закону под сплочённостью следует понимать наличие общих целей, намерений, превращающих преступную группу в единое целое. Далее в обвинительном заключении сказано: «Для совершения преступления был заранее приготовлен пистолет, который он хотел использовать в преступных целях». Мнение государственного обвинения относительно специально подготовленного плана считаю абсолютно беспочвенным предположением. У меня всё, ваша честь.