Дом у озера Мистик
Шрифт:
Энни совершила много ошибок, и большую часть из них потому, что она прочно обосновалась на обочине дороги под названием «жизнь». Но теперь она знала, что жизнь невозможна без риска, и если окажется, что твое существование безмятежно и безоблачно, то это означает только одно: ты никогда ни к чему по-настоящему и не стремилась.
Наконец-то в жизни Энни было то, к чему она стремилась, и появился риск, на который она готова была пойти. Она повернулась к дочери.
— В Мистике вдруг поняла, что мне очень хочется
— Отличная идея! Так вот почему ты читала все эти книги по бизнесу?!
Энни спрятала улыбку и кивнула. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которая только что показала подруге свое самое дорогое сокровище и увидела сама, что оно прекрасно.
— Да.
На лице Натали появилась улыбка.
— Здорово, мам, так и надо! У тебя бы все получилось! Ты была бы серьезным конкурентом книжному магазину в Малибу. Может, я бы даже могла работать у тебя во время летних каникул, когда буду приезжать домой.
Энни отвела взгляд. Открыть книжный магазин здесь, под пристальным, оценивающим взглядом Блейка, вовсе не входило в ее планы. Она хорошо представляла себе комментарии мужа, совсем не похожие на одобрение Ника.
В дверь постучали.
Энни напряженно посмотрела на дочь. Пора?
— Войдите! — крикнула она.
В комнату размашисто вошел Блейк, он был в черном легком костюме, на лице сияла улыбка.
— Привет, дамы. Натали готова? За ней приехали миссис Петерсон и Салли.
Энни невесело рассмеялась:
— Я всегда представляла, что сама потащу твой багаж по лестнице в общежитии и распакую твою одежду. Я хотела, чтобы хоть в самом начале твоей самостоятельной жизни твои вещи были в порядке.
— Мне бы пришлось вызвать охрану, чтобы от тебя избавиться.
Натали засмеялась, но потом ее смех перешел в слезы. Энни привлекла ее к себе:
— Я буду по тебе скучать, малышка.
Прильнув к матери, Натали прошептала:
— Пока меня не будет, не забудь про книжный магазин.
Энни отстранилась первой, она понимала, что именно она должна это сделать. Она дотронулась до нежной щеки Натали, всмотрелась в дорогие голубые глаза, впервые за много лет вспомнив, что когда-то они были синевато-серыми. Как давно это было…
— До свидания, Нана-банана, — прошептала она.
— Мама, я тебя люблю.
Эти слова произнес не дрожащий детский голос, это сказала взрослая девушка, покидающая родной дом. Шмыгая носом и улыбаясь сквозь слезы, Натали отстранилась. Потом улыбнулась отцу:
— Папа, проводи меня.
Они пошли к двери. Энни еще долго смотрела им вслед, даже когда за ними медленно закрылась дверь. Она сама удивлялась, что не плачет. Позже, в долгие темные ночи и во многие дни, которые грядут в ее жизни,
— До свидания, Нана, — прошептала она.
Роды у Энни начались неожиданно в самом начале ноября. Она проснулась среди ночи с ощущением, что в ее животе полыхает огонь. Вторая схватка была такой сильной, что она не могла дышать. Энни согнулась и выдохнула:
— О господи!
Энни впилась ногтями в запястье, пока боль не отпустила ее, потом, держась за живот, откинула одеяло и осторожно выбралась из постели. Она закричала, но от очередной схватки ее голос превратился в глухой хрип:
— Блейк!
Он проснулся сразу и вскочил с кровати.
— Энни, — Блейк бросился к жене, — что случилось?
— Еще не время, — прохрипела она, хватаясь за рукав его пижамы. Она подумала о своем умершем сыне и запаниковала: — О боже, это слишком рано…
Через считаные минуты Блейк усадил Энни в машину, и они помчались в больницу.
— Энни, потерпи, мы скоро будем в больнице. — Он бросил на жену встревоженный взгляд. — Только потерпи.
Она крепко зажмурилась.
«Представь, что ты на пляже с белоснежным песком».
Еще одна схватка.
— О боже! — простонала Энни.
Это было невозможно вытерпеть — боль пронизывала ее живот и жизнь внутри нее. Ее ребенка. Она схватилась за живот.
— Держись, малышка, держись…
Но Энни видела только Эдриена, крошечного Эдриена, как он лежит, подключенный к аппаратам. И как его опускают в землю в гробике размером с хлебницу.
«Только не это!.. — мысленно взмолилась она. — Господи, прошу Тебя, только не это!»
Стерильные белые стены комнаты для посетителей, казалось, давили на Блейка. Он ходил взад-вперед, то смотрел на часы, то листал какой-то идиотский журнал про знаменитостей и про их «проблемы». В его мозгу крутились одни и те же кадры: Энни везут в родовую палату, ее глаза расширены в страхе, и она снова и снова повторяет каким-то чужим, незнакомым голосом: «Еще рано».
Когда ее положили на каталку и повезли прочь от него, в одно-единственное мгновение перед его глазами в единой вспышке пронеслось все — весь его брак с хорошими временами, плохими временами и теми, что были в промежутке. Он увидел путь Энни от юной второкурсницы колледжа до беременной тридцатидевятилетней женщины.
— Мистер Колуотер?
Он резко повернулся и увидел в дверях доктора Норт, гинеколога Энни. Она устало улыбалась.
— Ребенок…
— Как Энни?
Доктор Норт на секунду нахмурилась, потом сказала: