Дом
Шрифт:
Мог ли дом управлять всем, что оказывалось в его пределах? Как далеко за
пределы города распространялось его влияние?
Сердце грохотало в груди. Она должна поговорить с Гэвином.
Дэлайла вдруг стала уверена, что он не был дома, и что он не вернется, пока
не убедится, все ли с ней в порядке. И когда на дедушкиных часах в гостиной
пробило полночь, Дэлайла схватила юбку и простую рубашку, открыла окно
спальни и выбралась из комнаты, цепляясь за водосток
соскользнула одной ногой с выступа, глубоко вдохнула и выбралась из окна, стараясь телом прижиматься ближе к трубе. Пальцы почти сразу разжались, и
она так быстро съехала на землю и так жестко приземлилась, что воздух с
кашлем вырвался из ее легких. Уж чего точно ей не было нужно, так это
вернуться в отделение скорой помощи с переломом руки, появившимся, когда
она пыталась сбежать и увидеться с парнем, которого ее родители обвинили в
ее избиении.
Голова кружилась от удара при падении, руки и ноги казались тяжелыми и
слабыми от убывающего эффекта перкосета. Она остановилась на газоне и
огляделась. Холод проникал под рукава рубашки и окутывал кожу, словно сам
воздух хотел сказать ей, какая это плохая идея.
И снова деревья склонились к ней, а небо, казалось, исчезло во тьме. Но в
этот раз Дэлайла посмотрела на ветки над головой и зашипела:
– Еще раз меня тронешь, и потеряешь его навеки. А может, уже потерял.
***
Дэлайла не знала, как Гэвин научился пробираться, но он был именно там, где она и рассчитывала, – в темной комнате для репетиций в фургончиках за
школой, склонившийся над пианино. Он поднял голову, когда она открыла
дверь, глаза его округлились, но наполнились невероятным облегчением.
– Прости, что ушел, – выпалил он. – Я хотел остаться, но…
– Знаю, – перебила она. – Отец повел себя ужасно с тобой, да?
Гэвин провел большой ладонью с широко расставленными пальцами по
лицу.
– Ты в порядке?
– Все хорошо. Немного лекарств и повязка, и я снова в строю.
Он кивнул, оглядывая ее, словно убеждая себя, что ранена только ее рука.
– Эй, послушай, – сказала Дэлайла, приблизившись на шаг. – Я хочу, чтобы
ты кое-что сделал.
Он посмотрел на нее с мольбой во взгляде.
– Что угодно.
Дэлайла протянула небольшую стопку вещей, которую забрала из его
шкафчика.
– Хочу, чтобы ты надел это, – сказала она, положив вещи на пианино.
Гэвин уставился на нее.
– Ты хочешь, чтобы я переоделся в спортивную форму?
– Ты ведь мне доверяешь?
Гэвин молча встал и начал снимать футболку. Дэлайла махнула ему
остановиться и, покопавшись в учительском шкафчике, вернулась
мусорным мешком.
– Сюда, ладно?
Гэвин бросил футболку в пакет и, опустив руки к ремню, заглянул ей в
глаза, приподняв брови, словно спрашивая: ты будешь смотреть? Когда она
решительно встретила его взгляд, он улыбнулся и продолжил раздеваться.
Он разделся до нижнего белья, большими пальцами поддел эластичную
ткань и снова посмотрел на нее.
– Полностью, – заявила она.
Гэвин был бы не прочь обнажиться перед ней, но он как-то не так себе это
представлял.
А Дэлайла оказалась не такой смелой, какой казалась, потому что когда он
снял боксеры и, выпрямившись, бросил их в пакет, после чего потянулся за
чистой одеждой, она отвела взгляд, а щеки ее были явно куда розовее, чем когда
она пришла. Он никогда еще так не раздевался ни перед кем, он даже и не думал
о подобном никогда. Но Гэвину понравилось быть обнаженным перед
Дэлайлой.
Ему нравилось, как мило она краснела, и хотя делала все возможное, лишь
бы не смотреть, ему показалось, что он заметил, как она разок успела взглянуть.
– Дэлайла Блу, – самодовольно проговорил он, глядя, как она отходит в
сторону. – Ты краснеешь?
– Молчи, – прикрикнула она через плечо, открыв дверь, чтобы выбросить
завязанный пакет наружу, и быстро закрыв ее.
Воздух в кабинете музыки был холодным, и Гэвин поспешил надеть шорты.
– Ты собираешься мне рассказать, зачем все это? – спросил он.
Дэлайла пересекла комнату и встала перед ним.
– Ты решишь, я сумасшедшая.
– А разве такое теперь возможно? – спросил он, надев чистую футболку.
– Ты рассказывал мне раньше, что Дом может… Может цепляться за то, что
было взято из его собственности. Так он поступил с трехколесным велосипедом
или теми предметами, что оставлял для тебя, чтобы ты их взял, если у тебя был
серьезный экзамен или нужно было успокоиться?
– Верно, – прошептал он.
– Может, Дом всегда так поступает с тобой, а может, и нет. Но все началось
с нами… Мне начало казаться, что он всегда рядом, пробирается следом за
тобой, где бы ты ни был.
Гэвин кивнул, словно и сам так чувствовал.
– А помнишь про ночь у Давала? – продолжала она. – Я уснула, и мне
приснилось, что я держу руку. Словно держу чью-то мертвую и гниющую руку.
Когда я с криками проснулась, это оказался всего лишь мой свитер, в котором я
приходила к тебе домой. Но я знала, что это был не сон. Свитер точно… что-то