Доминант
Шрифт:
Марта закрывает глаза, и я начинаю целовать её в губы, рассматривая её лицо. Стараюсь делать это нежно, искусно, чтобы вызвать в ней желание начать то, ради чего мы, каждый, проделываем массу «любопытных» действий. Вот-вот Марта должна опустить занавес, чтобы посторонние не увидели, чем мы будем заниматься, но может у неё сегодня другие планы? Она открывает глаза, я отстраняюсь от её рта. Мы смотрим друг другу в глаза. Да – пробежала мысль, но тут же у неё в глазах опять заиграли искринки.
– Хочешь свою госпожу? – спрашивает она.
– Да, Моя Госпожа, очень.
– Ты не должен в этом случае добавлять «очень».
– Извини, Госпожа, как тебе будет угодно.
– Именно - как мне будет угодно.
– Расскажи, что бы ты сейчас хотел сделать со мной?
– Я хочу тебя голую, Госпожа.
– Что, прям так и голую?
– Да, Моя Госпожа.
– Ну, так раздень меня.
– Да, моя Госпожа, - восторженно, чуть повысив голос, отвечаю я, и начинаю снимать с неё одежду, пока она не передумала или не придумала другой акт.
Застываю перед ней голой, стоя на коленях, рассматриваю её тело, останавливаюсь вниманием на деталях.
– Ещё что-то хочешь? – спрашивает она.
– Да, Госпожа: положить одну руку тебе на шею, вторую на ноги и полизать грудь.
– Делай.
Молча бросаюсь исполнять. Как только позволяю себе обхватить сосок губами, она пресекает:
– Эй, ты сказал, что хочешь полизать грудь.
– Извини, Моя Госпожа Марта (специально позволил себе «фамильярность», чтобы попытаться отвлечь и увести её в своём направлении). Можно продолжать, Госпожа?
– Что ты будешь делать?
– Хочу оставить руки там же и лизать, сосать и целовать тебе соски, потом руками начать гладить тебя, массировать грудь. Потом хочу спуститься ртом к тебе туда, Госпожа.
– Ты можешь всё это сделать. Можешь сделать приятное совей госпоже, как хочешь, но не вздумай войти в меня или сделать так, что я не замечу и начну доставлять тебе удовольствие. Ты этого не заслужил.
– Да, Госпожа.
И я начинаю ласкать и гладить, и совершать всё, что только на ум приходит, а она через три минуты начинает извиваться, подставляясь под мои язык и руки частями тела, которые бы ей хотелось, чтобы были обласканы. Когда почти сразу я оказываюсь у самого сокровенного, и замечаю, как предательски она возбуждена, мысли об её красоте и вкусе перемешиваются с немыми беззлобными «проклятиями» в адрес женской природы, которая, вознося нас, мужчин, до безумных состояний, позволяет женщинам продолжительное время прибывать в игривом состоянии. Да-а уж: что касается секса и околосексуальных настроений и ситуаций, женщины, в отличие от нас, мужчин, могут там, где мы тысячу раз набросимся на партнёршу, столько же раз просто наслаждаться ситуацией, обстановкой, разговорами.
Я схватил её под колени и приподнял.
Она выдохнула:
– Да, хорошо придумал.
«Марта, ну хватит», - с улыбкой подумал я, а вслух сказал.
– Я рад, Госпожа.
– А уж как я рада, ты себе не представляешь.
– Может Госпожа хочет что-то конкретное?
– Госпожа хочет кончить.
– Конечно, Госпожа.
Теперь не предвиделось много слов, сдержанность уступила место дозволенности, кокетство обернулось совращением, заигрывание грозило всё погубить.
Через некоторое время появляются признаки приближения у Марты оргазма. В нужный момент я поднимаюсь и обхожу диван с другой стороны. Теперь, чтобы она кончила, наклоняюсь над ней, обхватываю сосок ртом, запускаю руки к её промежности и, лаская сосок языком, начинаю осаждать самое чувствительное место у Марты самой нежной стимуляцией. Оргазм наступает через полторы минуты. По телу Марты пробегают приятные судороги, я со вниманием отслеживаю угасание оргазма и «добиваю» её нескромными жестами, шепча на ушки разные пошлости относительно её тела и желаний, пока она не замирает. Через минуту тишины и оцепенения, тревожимых редкими подёргиваниями Марты, она произносит:
– Я хочу тебе дать.
Когда Марта ушла, я налил себе в бокал несколько глотков того же самого бренди, который пил перед её приходом, подошёл к стеклянной стене, став спиной к дивану, на котором только что она, оставив прошлому роль Госпожи, вела себя как долбаная сучка, предаваясь похоти и наслаждаясь удовольствием от погружения в неё в разных позах, под разным углом, чем доставила одно из редких и приятных переживаний и мне и, надеюсь, и себя, и прислушался к холодящим ощущениям от специального крема с витамином F, который был нанесён мне на мои «царапины» желанной ручкой Марты. Сделал большой глоток коньяка (есть бренди, которые могут быть названы коньяком, но не наоборот), выжигая изнутри мысль, что всё закончилось, что я не могу этого повторить сейчас же, повторить чуть позже и вообще иметь возможность всю сегодняшнюю ночь делать это. И не только сегодняшнюю. Потому что я один? Да. А почему я один? Почему все не одни, а я один? Это оттого, что я задаю вокруг себя непосильный уклад и ритм. Ни одна не выдержит. Но, чёрт, может я и немного того, да не замечаю этого? Но мне кажется, что я в порядке. Я мыслю нормальными категориями, ну может чуть-чуть где-то перебарщиваю с чем-то, но на фоне огульной глупости, неудачности и беспорядочности я должен смотреться королевским пингвином. Надо же, какое идиотское сравнение пришло в голову! А, понятно. Просто при этом о других я подумал, как об обыкновенных пингвинах. Но если я поймал такое лирическое настроение, то как закончить мне сегодня этот вечер, чтобы мысли о Марте, одиночестве и прочее оставили меня? Да, именно так - делаю ещё один глоток. Она ушла, всё окрасилось в тишину и отсутствие, и лишь прохлада от крема там, где недавно жгло от плети, лишь пульсация там, лишь краски, в которые сейчас окрашена моя спина, исключительной претензией на единственную реальность заявляют о себе. Что до ночной Риги, которая уже в редких огнях? Что до бездыханной моей квартиры, которой без разницы, есть я в ней или меня нет – у неё своё, безмолвное существование, нарушаемое, правда, редкими шорохами и изредка издаваемыми техникой звуками. Реальность, реальность… Мы не видим и не слышим вселенную такой, какая она есть. Мы не видим предметы за предметами, не слышим бесконечно большее количество звуков, чем их есть на самом деле. И может того, что мы не видим, не слышим, не ощущаем и нет на самом деле, но появляется, вернее проявляется, как информационное поле, когда мы к нему непосредственно обращаемся, как появляется то информационное пространство внутри компьютера, когда мы включаем его? Не знаю, но лично мне обозвать то, что я вижу и слышу реальностью, не позволяет простая человеческая гордыня. А вот спина – это другое.
Ненавижу философское настроение.
Заглушить внутренний монолог не получилось, сбавить обороты хода мыслей тоже, - а как хотелось!
– но зато я в мельчайших деталях вспомнил нашу первую встречу.
2
Ей, кстати, предшествовала долгая переписка. Я отыскал Марту на одном из откровенных сайтов секс-знакомств. Странно, но в тот раз написал без «надежды», без всяких «этих» или «тих» мыслей, которые я, как правило, сразу выпячивал, обращаясь к той или иной девушке на сайте. Но это тихо и непринуждённо само «возникало» и постоянно пузырилось между нами, причём, что ни фраза - так то и кстати. Дальше, что бы мы не заявляли из своих представлений или желаний, всё заканчивалось отзвуком у противоположной стороны. Иногда такое единомыслие казалось сюрреальностью, и каждый момент грозил стать последним, потому что не бывает, чтобы совпадало на таком высоком уровне столько «долбанутых» мыслей, и не верилось, что все обстоятельства уже уложены в подходящую для наших устремлений мозаику. Переход от общения к делу был вот он, прямо перед нами, но обоим с трудом верилось, что это может произойти.
У неё было размытое по бокам фото её обнажённой груди, собранной с двух сторон ручками. Марта выставила таймер на камере телефона и, не отходя далеко, наклонилась перед ним, обхватив грудь ручками. В фокусе можно было разглядеть грудь и пальчики с маникюром. Я позабавился, отметив про себя, что у неё не та грудь, чтобы такое с ней вытворять, не такая большая. Я, может, в другой раз и не обратил бы внимание на её профиль, но под её фотографией моргала надпись «в сети», поэтому я написал – я хотел с кем-нибудь пообщаться в эти полпервого ночи. Она ответила. Наиграно, словно актриса какая-то. Мне показалось - с весельцой, но я чётко сразу усмотрел демона тоски, скуки и одиночества. Если приходится вспоминать тот момент, с удивлением отмечаю про себя способность (этой?) женщины иногда уловить сексуальную интригу там, где она возникнуть и быть не может – я не был на неё (на Марту) настроен. Я помню, она уже в ту ночь поделилась со мной своим собственным прозвищем, которым она обозначала характер их отношений с мужем – сосучка тракториста (хотя сомневаюсь, что он у неё тракторист, где у нас тут тракторы?). Я увёл потом разговор от этой темы – не приемлю выслушивать одну сторону. Пока искал и нащупывал интересное и общее для нас обоих, у нас без этого уже получилось интересно пообщаться, а остановились мы на том, что договорились списаться на следующий день. И получилось. И потом мы стали много писать друг другу, делясь своими околосексуальными интересами.
Меня неожиданно порадовали её интеллектуальные качества, но я с раздражением отмёл ею горделиво заявленное предположение, на мой соответствующий комплемент, что это благодаря её учёбе и диплому магистра психологии. Чушь. Я достаточно просвещённый человек в этой области, благодаря книгам, которых прочитал за свою жизнь столько, что их до луны выстроить можно двумя стопками, и я знаю, что такое психология, и как ей можно обучить и обучиться. Это если не вдаваться в рассуждения, что интеллект вообще величина постоянная... Когда я написал ей, что она такая только благодаря себе, и что более это касается знаний именно в такой области, как психология, где никто, никого, никогда не сможет довести до той черты, откуда начинаешь видеть монстров, сидящих в людях, - а что ещё надо, чтобы быть хорошим психологом и помогать людям? – она со мной согласилась. Я вообще мало встречаю людей, которые бы со мной не соглашались: одних подавляет мой интеллектуальный уровень, других – состоятельность; первых люблю, вторые раздражают.
С Мартой мы разобщались. Марте почти удалось кое-что мне доказать, у неё почти получилось сделать так, что я согласился с ней. Уже это – редкий случай. И хоть время от времени меня раздражал тот набор психологических клеше, которыми она пыталась обозначить границы и сущность моей личности, я всё-таки решил подыграть ей в навязываемой ею игре. И не потому, что у неё получилось заинтриговать меня попыткой «выбить» из меня посредством физического воздействия – порки - дух нетерпимости людей и всего, что связано с их деятельностью, а главное, мою неколебимую уверенность в скудности человеческой натуры, из-за чего, как ей кажется, я считаю, что всех надо контролировать, и я уже заигрался, что не могу расслабиться, а значит, не в состоянии получать наслаждения от жизни, но лишь по двум своим личным причинам: во-первых, мне захотелось, чтобы со мной сделали что-то, против чего я смогу выступить, но я это не сделаю, и понаблюдаю за собой со стороны, а во-вторых, и это главное, мне показалось, это надо ей. Именно ей. Это ей надо выпустить своего бушующего демона, который питается обидой и раздражением, которые переполняли её уже через край. Это она слабая, а люди это чувствуют, и не пропускают её мимо, чтобы не упустить случай самоутвердиться. Её собственный ребёнок, насколько мне известно, подражая отцу, иногда позволяет себе выходки, за которые ему следует отрубить полпальца и столько же от языка. Её обижают клиенты в парикмахерской, где она работает, придираясь к её неосторожным случайным действиям, и наверно очень наслаждаются, видя её стушёванность. Её обижают прохожие на улице и продавцы в магазине. А наглые типы, решаясь «подрезать» кого-то в очереди, выхватывают глазами в первую очередь её. Чтобы сдать деньги в школе в фонд класса, она ждёт, когда это сделают другие родители, а на остановке она из всех ожидающих последняя садится в общественный транспорт. Ну разве можно быть такой? Ей надо узнать человека. И это я, - а не она, что-то там обо мне, про меня, - понял, что ей надо расширить границы своего жизненного опыта в познании человека. Это ей, а не мне, надо сделать пару лишних движений, чтобы прогуляться к границам своей личности. Ни мне, ей надо столкнуться со своим демоном, который питается её обидами и самобичеванием. А я что? У меня порядок, со мной полный порядок. Более того, я один из тех, у кого в наличии есть такое замечательное свойство, как чувство социальной ответственности, и благодаря мне сегодня около трёх сотен представителей человеческой массы не самого высшего порядка имеют возможность выплачивать ипотеку за свои квартиры в старостройках. Марта думает, что она помогает мне, но всё наоборот. Это я помогаю всем, и ей решил помочь.