Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

16

Нет живости в их праздном оживленье,Остроты их весьма неглубоки,Ничтожны их проступки, преступленья,Покрыты лаком мелкие грешки,Неискренни их страсти и волненья,И даже их страданья-пустяки;Их внешние и внутренние свойстваВесьма однообразного устройства.

17

Они уподобляются поройСолдатам после пышного парада,Которые ломают четкий строй,Пресытясь пестрым блеском маскарада.Конечно можно тешиться игрой,Но зов приличий забывать не надо,И вновь они проводят дни своиВ раю забав и праздного „ennui“.

18

Когда мы отлюбили, отыграли,Отслушали сенаторские речи,Отнаряжались, отголосовали,Отпраздновали проводы и встречи,Когда для нас на балах отблисталиКрасавиц ослепительные плечи,Нам — ci-devant jeunes hommes [80] — судьба скучать,Но в скучном свете все-таки торчать.

19

Я очень часто жалобы слыхал,Что нашего beau monde'a, то есть „света“,Как следует никто не описал:Лишь сплетнями питаются поэты,Которые швейцар пересказал(И то за чаевые, по секрету),Да тем, что слышал выездной лакейОт камеристки барыни своей.

80

Бывшие молодые люди (франц.).

20

Но ныне все поэты стали вхожиВ beau monde и там приобрели влиянье,А те, кто посмелей и помоложе,Завоевали прочное признанье.Теперь портреты каждого вельможиИ светских происшествий описаньяВерны, поскольку нам рисуют в нихПисатели почти себя самих!

21

„Haud ignara loquor“; [81] вот „Nugae, guarumPars parva fui“, [82] право, легче мнеРассказывать в октавах с должным жаромО бурях, о гареме, о войне!Я дорожу моим свободным даромИ принимаю формулу вполне:„Vetado Cereris sacrum qui vulgarit“ [83] (Высоких истин низкий ум не варит).

81

„Я говорю о том, что всем известно“ (лат.).

82

„Пустяки, малой частью которых я был“ (лат.).

83

Я запрещу тому, кто разгласил таинства Цереры» (лат.).

22

Я не хочу, чтоб и меня увлекТот идеал, излишне отвлеченный,Который от реальности далек,Как наш отважный Парри от Ясона.И без того мой замысел глубок;Такую широту диапазонаНепосвященным трудно, может быть,Как следует понять и полюбить.

23

Увы! Миры к погибели стремятся,А женщина, сгубившая нас всех,До сей поры не в силах отказатьсяОт этих легкомысленных утех!Быть жертвою, страдать и унижатьсяОна обречена за этот грех;Досталось ей в удел деторожденье,Как нам бритье — за наши прегрешенья!

24

Бритье, увы! Бритье — жестокий бичВесь род мужской бритьем порабощенНо как страданья женщины постичь?О ней мужчина, если он влюблен,Твердит эгоистическую дичь!Смотрите-ка, за что мы ценим жен?Зачем нужны их красота и грация?Лишь для того, чтоб умножалась нация.

25

В призванье няньки счастье, правда, есть,Но есть свои тревоги в каждом деле.Подружек зависть и соперниц лестьПодстерегают женщин с колыбели;А там, глядишь, пришла пора отцвестьИ золотые цепи потускнели,А впрочем, можно их самих спроситьПриятно ли им женщинами быть.

26

Мы все под властью юбки с юных лет,К чему искать иллюзии свободы!Из-под нее приходим мы на светДля радости и для мирской невзгоды,От щуки карасю спасенья нетЯ чту и юбку, и закон природы;Будь из атласа, будь из полотна,Хранит величье символа она.

27

В невинные восторженные летаЯ уважал и даже обожалСию святую тайну туалета,Скрывающую милый идеал.Так око вдохновенное поэтаПровидит в ножнах блещущий кинжал,В конверте под печатью — мир блаженства,Под линиями платья — совершенство!

28

Когда сирокко гонит облака,Дождливую сгущая атмосферу,И старчески морщинится река,И море мутно-пенистое серо,И в небе неизбывная тоска,И солнце превращается в химеру,Все ж и тогда какая благодатьКрасивую пастушку увидать!

29

Героев с героинями, однако,Оставили мы в климате прескверном,Не подчиненном знакам Зодиака.К нему и рифм не подобрать, наверно;В густом тумане холода и мракаСкрываются под небом сим невернымЦветы, и зелень, и вершины горВсе, что в других краях ласкает взор.

30

В закрытом помещенье грусть и скука,А под открытым небом грязь и слякоть;В такие дни поэту просто мукаКак пастораль прикажете состряпать?!Из мокрой лиры не извлечь ни звука,Уж где тут петь, гляди, чтоб не заплакать!Так бедный дух слабеет с каждым днемВ боренье меж водою и огнем.

31

Жуан мой был беспечен по природеИ был любезен людям всех сортов;В селе и в замке, в море и в походеВсегда доволен, весел и здоров,При неудаче и плохой погодеНе падал духом он и был готовЛюбезным обхожденьем и речамиПриятным быть любой прекрасной даме.

32

Охота на лису — опасный спорт?Во-первых, можно с лошади сорваться,А во-вторых, тому, кто слишком горд,Мишенью шуток горько оказаться.Но Дон-Жуан в седле был смел и твердИ мог в искусстве этом состязатьсяС арабами; под ним скакун любойИ всадником гордился и собой.

33

Он гарцевал, отлично брал барьерыКусты, ограды, мостики и рвы,Он мужества выказывал примеры,Однако не теряя головы.И только раз, зарвавшись свыше меры,На всем скаку он налетел, увы,Не удержав коня в минуту злую,На сельских джентльменов и борзую.

34

Ну, словом, удостоился похвалМой Дон-Жуан и даже удивленья.Тому, как он на лошади скакал,Охотников, старейших поколеньяДивились. Многим он напоминалИх юности веселой развлеченья,И даже главный ловчий, наконец,О нем сказал с улыбкой: «Молодец!»

35

Трофеями сей воинской отвагиИ многолюдно шумной суетыБывали не знамена и не шпаги,А просто лисьи шкурки и хвостыНо, обыскав дороги и оврагиИ, наконец, устав от пестроты,Он втайне с Честерфилдом соглашался,Что дважды в это дело б не пускался.