Доннерджек
Шрифт:
Он протянул Деймону досье с надписью «Личное» и «Организационные вопросы».
Деймон взял папки, пролистал «Организационные вопросы» и вернул ее Линку.
— Доступно через открытые источники информации, — пояснил он.
Потом просмотрел вторую папку.
— Я не совсем понимаю, что это такое. Скорее всего какие-то путевые заметки, до определенного момента не представляющие особого интереса. И все же… прежде чем вернуть вам, я хочу просмотреть их более внимательно.
— Хорошо. А я буду получать от вас информацию?
— Ну… об этом мы не условливались.
— Я
— Связь будем поддерживать через Драма.
— А если я не смогу его найти?
— Тогда я сам войду с вами в контакт. Линк пожал плечами:
— Как пожелаете.
Деймон отвернулся и слегка отодвинул маску, чтобы выпить чаю.
Разбитая луна на дне озера; черные стеклянные руки переворачивают ее кусочки. Мечта о чае.
Когда они возвращались, ветер нагнал тучи и пошел дождь.
— Мне кажется, ты заключил выгодную сделку, дружок, — сказал детектив, высадив Линка из машины и отдавая ему свою визитку.
— Время покажет, — ответил Линк, поглядывая на небо. Драм тут же поднял глаза вверх. Однако увидел лишь тучи и редкие звезды на чистых участках. Когда он оглянулся, Линк улыбался.
— Ведите машину поосторожнее, — сказал на прощанье Линк.
Через несколько мгновений голубой спиннер скрылся за углом.
Капли дождя; влажные бандерильи; Луна под знаком Тельца; черное запястье под перчаткой демона.
Дома Линк воспользовался старинным способом хранения информации. Он занес все воспоминания о сегодняшней ночи в записную книжку — одну из многих, стоящих на полках в его комнате.
В Вирту, в чудесной роще, созданной эйоном Марконом для своей возлюбленной, Вирджинии Тэллент, разговаривали двое. Не вызывало сомнений, что несколько мгновений назад они испытали счастливые моменты близости — кожу обнаженной Вирджинии покрывали мелкие бисеринки пота, а Маркон, принявший ради нее человеческий облик, все еще в нем оставался. Впрочем, про Маркона нельзя было сказать, что он раздет, потому что его кожа никогда не знала одежды.
Благородное — и немного загадочное — лицо с раздвоенным подбородком улыбалось Вирджинии. Конечно, диковинные зрачки небесно-голубых глаз и кожа цвета слоновой кости усиливали ощущение необычности, но Вирджиния любила Маркона. Она бы посчитала, что эйон лишился части своей привлекательности, если бы он ограничивался традиционными цветами и оттенками. Иногда его тело не очень походило на человеческое, но в подобные моменты Вирджиния не возражала против лишней пары рук или других полезных изменений.
Вирджиния улыбнулась Маркону в ответ и положила голову ему на грудь, рассеяно заметив, что у него нет сосков. Она внимательно слушала, что говорит ее любимый.
— Дурные приметы и предзнаменования, Вирджиния. Снова наступает время перемен. Всего два дня назад Корда-, лис сказала мне, что мужчина со шрамом, идущим от головы до левой пятки, перешел границу ее владений. А я больше года назад видел человека, несущего на плече ромбовидную коробку из хрусталя и платины, и он сильно прихрамывал.
— В Вирту есть
Она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, насколько сильно встревожен умудренный годами эйон.
Казалось, голос Маркона отражается от цветов, растущих вокруг их поляны.
— Необычных — да, но в отличие от вас, маленьких существ, обитающих в Веритэ, мы принадлежим к куда более древнему миру и знаем, что боги существуют, имеют недостатки и обладают вздорным характером. Я рассказывал тебе о древних войнах?
— Да.
— И ты поверила в правдивость легенд?
— Поверила.
— Уже тогда все понимали, что те сражения не последние. Мы знали, что перемены придут — хотим мы того или нет. Существует множество дурных предзнаменований, среди них — появление фигур из далекого прошлого. Не только Кордалис и я наблюдали свидетельства: Триединый вновь возник в Вирту.
— Триединый? Мне кажется, ты никогда не упоминал про него раньше.
— Волынщик, Мастер и Тот Кто Ждет. Мы с Кордалис видели два его аспекта. В течение последних пятнадцати лет многие слышали музыку Волынщика.
— Только музыку?
— Ходят слухи, будто он появлялся в самых разных местах, но уже сама музыка Волынщика считается легендой. В ней есть чувство времени и традиции, но когда ее тщательно исследовали, выяснилось, что она абсолютно новая. Многие полагают, что это указывает на его связь с Мастером.
— Твои рассуждения становятся слишком сложными, Маркон.
— Я объясню более подробно и помедленнее, любовь моя. Мне следовало бы рассказать тебе о моем страхе перед поездом, который может преодолевать любые реальности, и о других плохих предзнаменованиях. Я был слишком многословен и уклончив… Речь идет о тайнах религии эйонов.
Вирджиния прижалась к Маркону.
— Я не стану записывать или повторять твоих секретов, Маркон.
— Мы договорились об этом уже давно. Когда война снова придет в Вирту, что случится с тобой?
— Случится?..
— Когда сражаются эйоны, рвется реальность, Вирджиния. Твоя виртуальная форма не выдержит перегрузок. Однако свободный дух сможет вернуться в тюрьму тела, которое остается в Веритэ…
— Оно стареет и постепенно умирает от бездействия… — Вирджиния резко села и отпустила Маркона, не заметив, что он мгновенно исчез. — Маркой! Неужели война неизбежна?
Щупальце лианы осторожно погладило ее щеку.
— У меня нет оснований для сомнений. Высшие на Меру собирают силы и заключают союзы. До сих пор я не принял ни одного предложения и не связал себя ни с одним из них. Однако я не в силах противиться до бесконечности. К счастью, бедная любовь моя, обитатели Меру и люди по-разному воспринимают время. Весьма вероятно, что ты отправишься в Непостижимые Поля еще до того, как мне придется беспокоиться о твоей безопасности.
Вирджиния понимала, на что намекает Маркой. Ее больное тело не будет жить в Веритэ вечно. В Вирту она не менялась, но рано или поздно ее плоть не сможет больше служить пристанищем для духа.