Доннерджек
Шрифт:
— А мне показалось, ты говорил, что парк уже больше не зеленый.
— Помолчите… зеленый оазис, но что-то от великолепия утерянной культуры древнего Вавилона перешло в наше время.
Линк выключил магнитофон. Он был в брюках цвета хаки, свободной рубашке с короткими рукавами, надетой поверх темной футболки, мягких кожаных мокасинах и щегольской шляпе с широкими полями. Если не считать магнитофона на запястье, Линк являл собой образчик типичного репортера, ведущего расследование, — вылитый Кларк Кент, Вудуорд и Бернстайн [46] и, конечно, Линкольн Стеффенс.
46
Корреспонденты
Драм благоразумно выбрал для себя бермуды, [47] футболку с рекламой музея «Метрополитен» и кроссовки. Бейсбольную кепку с такой же надписью он надвинул до самых бровей, темные очки, висевшие на шнурке на шее, оказались ненужными.
— Хочешь шарик, дружок? — спросил детектив, лениво показывая на продавщицу, прокладывающую себе дорогу сквозь толпу.
Как и все, кто работал сегодня на Церковь Элиш, она была одета в переливающиеся зеленые колготки с языками пламени, будто лизавшими ее ноги, и огненное платье с зеленой надписью: «Во мне пылает правда». Далеко не всем шел столь вызывающий наряд, однако эта дамочка (блондинка, которая так визгливо хихикала, что возникало подозрение, не надышалась ли она гелием) состояла буквально из одних ног.
47
Брюки до колен.
Драм подмигнул Линку:
— Могу спорить: в ней пылает не только правда, приятель.
Линк покраснел, но быстро пришел в себя. За несколько недель общения с Деймоном Линк заметил, что Драм постоянно дразнит его по поводу некоторых вопросов. Линк свободно поддерживал беседу на любую тему, но когда Драм спрашивал, не хочет ли он воспользоваться услугами девушки по вызову (заверяя, что дружит с несколькими весьма любезными особами), или предлагал отправиться на увеселительную прогулку в Вирту, Линк начинал нервничать.
Поэтому Драм не упускал случая над ним подтрунить. Сыщик объяснял свое поведение тем, что Линк не должен смущаться, попадая в самые непредвиденные ситуации, — их работа не ограничивается чтением чужих писем.
— Разве вы не купите мне воздушный шарик, старина? — спросил Линк, поднимаясь на ноги. — Ну, тогда я сделаю вам подарок.
И он неторопливой походкой — возможно, даже слишком небрежной — направился к продавщице воздушных шаров, а через несколько минут вернулся к Драму, крепко сжимая в руке нить. Шар вспыхивал у него над головой серебристыми и бронзовыми бликами.
— Вот так, — заявил репортер, привязывая нить к запястью Драма. — Оставите себе на память о нашем общем прошлом.
Драм поднял глаза, увидел крылатого быка и громко захохотал:
— Отличный ход, приятель!.. Похоже, возле зиккурата что-то происходит. По-моему, тебе следует поставить в известность сидящего в твоем магнитофоне Дика Трейси. [48]
— Идите к черту, — дружелюбно отозвался Линк, но магнитофон не включил.
Джон Д'Арси Доннерджек-младший не сводил с толпы широко раскрытых глаз; он даже почувствовал, что у него заболели веки. Истекая потом, с пятном от мороженого на футболке, слишком тесной шляпе от солнца и зажатой в липких пальцах нитью, на которой танцевал шар с изображением зиккурата, юноша переживал замечательные и пугающие мгновения.
48
Персонаж
Когда на него накричали за то, что он вышел на проезжую часть (в виртуальном Нью-Йорке, который он посетил вместе с Дьюби, никто не обратил на него внимания, однако здесь Джей, очевидно, совершил какую-то ошибку), потом забыл дать свою кредитку продавцу крендельков, а в качестве апогея наступил в собачье дерьмо (в Вирту мало кто не забывал создавать подобные реалии), Джей пожалел, что не последовал совету Милбурна взять проводника — человека или андроида.
Но теперь он глазел по сторонам, словно деревенщина, забыв о манерах, поражался богатству звуков и запахов и чувствовал себя совершенно счастливым.
Джей жалел, что рядом нет Дьюби с ее своеобразным чувством юмора. Обезьяна наверняка нашла бы что сказать о толстой женщине в ярко-розовом платье, которая, переваливаясь, прошла мимо, зажав в каждой руке по мороженому. Или о стайке ребятишек, продиравшихся через толпу, за ними так забавно мчался встревоженный отец. Или…
Он с довольным видом уселся на гранитном основании статуи (слегка поцарапав колено). Зиккурат элишитов находился довольно далеко, но Джей его отлично видел — Милбурн предусмотрительно снабдил юношу биноклем. Привязав шарик к ремню шортов, Джей вытащил бинокль и покрутил колесико настройки. Превосходно.
Рэндалл Келси поправил одеяние священника, тяжелую искусственную бороду, которая роскошными завитками ниспадала до середины груди, и парик, обеспечивающий Келси длинными темными волосами. На сей раз он радовался тому, что не попал в священнослужители высшего ранга, поскольку в их одеяние входила еще и коническая шляпа. А его голова хотя бы немного проветривалась.
— Такое шоу гораздо легче проводить в Вирту, — пробормотал Хуан, один из его помощников, коснувшись синяка под глазами. — Вот чем приходиться расплачиваться за пребывание в Веритэ.
Келси усмехнулся. Да, многие из священников, проводивших церемонии в Вирту, признаны недостаточно подготовленными для участия в сегодняшнем фестивале. В Вирту не имело особого значения наличие брюшка и то, какая у тебя фигура. Здесь же подобные детали испортят впечатление, превратят участников церемонии в детишек, нарядившихся как в канун Дня всех святых, а не в священнослужителей, несущих прихожанам Истину.
Келси решил, что его выбрали именно по этой причине. Конечно, его положение среди высших сановников заметно ухудшилось после истории с Эммануэлем Дэвисом, но приверженность идеалам Церкви сомнению не подвергалась. К тому же он поддерживал хорошую физическую форму.
Какая ирония — именно сейчас, когда он всерьез начал сомневаться в целесообразности своего дальнейшего пребывания в лоне Церкви, ему доверили важную роль в публичной церемонии. У богов — кем бы они ни являлись, — видимо, отличное чувство юмора.
— Пора, — потянул его за рукав Хуан. — Пора начинать действо.
Одетые в тяжелые мантии священники и в полупрозрачные туники жрицы произносили молитву, стоя на среднем уровне зиккурата. Слова мало отличались от тех, что Джей слышал во время виртуальной службы — во всяком случае, не настолько, чтобы отвлечь его от изучения толпы и организаторов празднества. Они казались не такими уверенными в себе, как в Вирту, — частично в связи с тем, что испытывали физические неудобства. Все мужчины без исключения истекали потом; женщины в тонких туниках и броских драгоценностях держались по-разному. Однако Джей ощущал нечто большее — напряженное возбуждение, не объяснявшееся обычным дискомфортом. Должно произойти что-то важное. Сердце Джея забилось сильнее.