Донор
Шрифт:
– Вы тоже не взяли его к себе? Я правильно понял?
– уточнил Босс.
– Плесни чуток, Рыжий, - попросил Великий.
– Новый сорт? Годится... Во-первых, я тоже не сразу понял его... На лбу у него тогда ничего написано не было... У нас он не оперировал... Существовал ряд объективных причин: необходимость в московской прописке, его постоянныевыебывания, независимость... Не каждый согласиться терпеть, именно терпеть, подле себя хирурга с такими способностями... Зависть еще непримеримее, чем ненависть...
Учитель, помолчал, подождал, пока наполнят стакан ирландским виски, отхлебнул, закусил куском
– Я почувствовал нечто подобное в своих руках, когда стукнуло пятьдесят. Это стоило неимоверных усилий... Я должен был доказать себе, своим сотрудникам и тем старым пердунам-академикам, правившим бал, что могу оперировать не хуже... Я давно превзошел их... Теперь это все понимают и признают: в России, в мире, научные общества, правительства, даже этот ваш пиздюк-олень... Могу, как Рыжий когда-то, восстановить сокращения фибриллирующего сердца прикосновением пальцев... Заряжай, Рыжий... И помниебенамать: уйдя в эксперимент или навсегда похоронив медицину, из-за обстоятельств или по собственной воле, все равно ты остался Хирургом, даже если забыл про это...
Часть V
НАВИГАТОР
Глава 1. Марфа
– Я д-давно вытравил в себя с-сильное Водолейское прошлое, Марфа, и теперь затащить меня п-под душ так же т-трудно, как когда-то в детстве заставить п-пить кипяченое молоко с п-плавающей поверху п-пенкой. Сколько слез я п-пролил, сколько ссор п-происходило в доме из-за этого... Маньке, нашей домработнице покойной, любившей командовать семейными п-парадами, кто-то внушил, что мужская п-потенция определяется количеством п-пенки, выпитой в детстве с молоком, и с-старая сука с большевистской н-неистовостью заставляла м-меня делать это, б-будто можно п-посадить в землю ячменное зерно и ждать, что вызреет б-банка охлажденного п-пива "Tuborg".
Они сидели в маленькой подсобке, примыкавшей к монастырской пекарне небольшому одноэтажному дому, сложенному из древних коричневых кирпичей, - с высокой остроугольной крышей, крытой ярко-красной финской черепицей, и большими зарешеченными окнами с сохранившимися кое-где мутными от времени витражами. Раньше в этом доме, стоявшем в окружении больших дубов, трухлявых от старости, жила настоятельница монастыря... Но сразу после войны ее покои были перенесены в монастырь, и теперь настоятельница занимала небольшую пристройку в одном из крыльев двухэтажного удивительно длинного здания с потеками на стенах - следами неудачных реставраций, торжественным обветшавшим порталом и новенькими белыми пластиковыми двухслойными окнами на втором этаже.
Старый грузный БД, сильно похожий на качаловского Барона из мхатовского "На дне", сидел в низком кресле, покрытом тряпьем, вытянув ноги в темно-серых кожаных штанах, обтягивающих бедра, в донельзя заношенной замшевой охотничьей куртке грязно-желтого цвета с застежками в виде кабаньих клыков, в плотной коричневой фланелевой рубахе, заскорузлой, с пятнами жира; в зимних желтых армейских башмаках с толстыми круглыми носами и рваными шнурками, и грязном, небрежно повязанном шейном платке.
Его лицо неравномерно заросло густой щетиной светло-рыжего цвета, почти скрывавшей черты: были видны лишь тусклые зеленые с коричневым по краям глаза, загоравшиеся иногда желтым, большой губастый рот, про который Даррел говорила "еврейский",
Его подружка - молодая девка лет двадцати, с телом манекенши, вызывающе русским вздернутым носом на скуластом, девственном лице с пухлыми мокрыми губами, которые она постоянно облизывала, широко расставленными, как в мультфильмах, глазами и толстой косой, с трудом умещавшейся под строгим низко повязанным черным платком, - вытянувшись, сидела на деревянной табуретке, плотно сжав колени, и пахла свежей выпивкой. Штанишки она не носила, как некоторые даже в мороз не носят шапку. На ней было что-то серое и короткое и в чем позже он признал свою старую спортивную майку "Adidas", едва достовавшую колен такой потрясающей формы, что смотреть на них хотелось бесконечно.
– Как прекрасно и легко удалось сложить Господу эту молодую монашку, подумал БД и пошевелил затекшими пальцами в потных скользких носках и, задрав ноги на стол, стал внимательно глядеть, как капли грязи стекают с башмаков на столешницу в сигаретных ожогах и винных пятнах.
– З-запах мое оружие и с-спасение... Я чувствую себя в нем б-безопасно и комфортно, к-как в скафандре, хотя мне уже н-никто не угрожает. Я долго выхаживал и лелеял этот з-запах. Н-не думай, что его легко с-сохранить и п-приумножить. Давно не снимаю одежды, но этого мало. Надо делать что-то еще.
– Знаю, - сказала Марфа.
– Вы теперь писаете прямо в штаны иногда... Она помолчала, собираясь с мыслями, и печально резюмировала: - Вы и живете-то со мной по-собачьи, не раздеваясь... И имя ваше - как кличка собачья: "БД!". Пригнете мне голову к полу, вынете из штанов... пенис или как там вы его называете...
– стратегическое оружие, что ли, и, проденув через заготовленную дыру в колготках, сразу начинаете насиловать...
– Я не насилую, я л-люблю так... Разве ты не испытываешь наслаждения, к-корчась на четвереньках, п-пронизанная твердым п-пенисом, н-наровя каждый раз п-посильнее п-прижать меня п-попкой к стене?
Она по-прежнему сидела со строгой спиной, прикрыв глаза, чтобы лучше видеть нарисованное БД...
– ...Хорошо мне, - выдавила она с трудом.
– Даже очень... Словами не передашь... Потому кричу... Однако грех большой, БД. Молюсь по ночам... Бестолку только... Прощенья прошу перед иконой... Как вы учили... Blessed Virgin Mary... а вижу себя в кресле на четвереньках с задранной юбкой или на столе лежащей, с ногами до полу... И вас... с этим... как его... стратегичесим оружием наперевес...
– Для простой девки из монастырской пекарни она излагает слишком гладко порой, - в который раз удивлялся БД:
– А когда с монашками з-занимаешься любовью, это что, не грех?
– Он с трудом встал с кресла и, подойдя сзади, положил ладони на плечи, привычно нащупав тонкие клюцицы...
– А когда з-зовет тебя настоятельница не для сверки финансовой отчетности по п-пекарне и не для совместной молитвы всенощной, а для забав п-плотских... Что чувствуешь, Марфа, выкладывай?!
БД поднес ко рту тяжелую прямоугольную бутылку из-под французского коньяка, заполненную почти непрозрачной темно-коричневой жидкостью, и сделал глоток...