Дорога или повесть о дружбе
Шрифт:
– - Ты... не придешь... никогда, - вдруг прошептал Павлик и, не глядя на меня, встал и направился к двери.
Я как идиот сидел перед кушеткой не в силах подняться. И только скрип закрываемой за Павликом двери заставил меня очнуться. Я бросился за ним. Открыл дверь и выбежал в коридор. Поразительно. Коридор был пуст. Только медсестра Татьяна Ивановна сидела на своем привычном месте дежурной медсестры и что-то писала. Я подбежал к ней:
– - Простите... Вы мальчика тут не видели? Из моей палаты вышел только что...
Татьяна Ивановна, мельком взглянула на меня и отвела взгляд:
– - Нет, не видела. А на твоем бы
– - Нет, подождите...
– - Ну чего ты раскричался, - услышал я голос.
Повернулся - рядом стояла Маргарита Тимофеевна и с укором смотрела на меня.
– - Таня, все, моя смена... Езжай домой.
– - Да, да, я сейчас, - заторопилась Татьяна Ивановна, - только допишу...
– - Подождите... Понимаете... Он мой друг... Он... мой лучший друг, - в отчаянии чуть ли не кричал я, - я ему сказал про свою выписку, а он обиделся и ушел. Он подумал, что я его брошу тут, а я не брошу... Я же обещал, понимаете...
– - Ну что ты кричишь то, Леша?
– подошла ко мне Маргарита Тимофеевна, - ну, ничего страшного, помиретесь еще...
– - Да, понимаете, он из другого отделения. Эн-кри... Кри-логии. Я даже его фамилии не знаю. Его Павлик зовут, ему 11 лет, 15 декабря исполнилось. Как его найти? Он... понимаете? Он самый лучший друг...
Вдруг... Все, что произошло дальше, мне казалось каким то фильмом ужасов замедленного действия. Татьяна Ивановна вдруг резко вскрикнула и, с ужасом глядя на меня, начала оседать на пол. Я до сих пор помню ее остекленевший, полный ужаса взгляд, буквально пронзающий меня насквозь. Маргарита Тимофеевна бросилась к ней. Не в силах понять что происходит, я стоял, непонимающе поглядывая то на Татьяну Ивановну, то на Маргарите Тимофеевну.
– - Таня. Таня, что ты... Господи... Леша... Ну чего встал? Беги на этаж за дежурным врачом. У Тани обморок... Пусть санитаров приведет. И нашатырь... Господи, где же он?
– - Я... не... Я не виноват, - выдавил я, не осознавая в полное мере происходящее.
– - Леша, быстрее...
*******
Я лежал в палате и не мог уснуть. Татьяна Ивановна пришла в себя и дежурный врач по больнице, Александр Николаевич, повез ее домой на машине. Я лежал, не в силах понять то, что произошло. Нет, Татьяну Ивановну можно понять, у нее горе, а когда у тебя умирает кто-то родной, близкий... Я не знал, не мог представить каково это - когда у тебя умирает сестра, брат, мама... Наверное... Наверное, справиться с этим очень сложно... Просто принять в глубине души, в глубине своего сердца сложно...
А Павлик? Почему он так расстроился? Почему сказал, что я больше никогда не приду? Почему? Иной бы обиделся на моем месте, но я... Я чувствовал какую-то свою вину... Неужели я поступил не по товарищески? Ведь я не мог же утаивать это от своего друга. Не мог... Или лучше было ничего не говорить? А как тогда быть, если Павлик через пару дней придет ко мне, а в моей палате уже лежит другой мальчишка. Что он подумает? Что я предал его? Что я предатель? Ведь друзья должны быть во всем честны друг с другом? Или я еще настолько мал, что многого не понимаю?
Так прошло 2 дня. Каждый вечер я с затаением сердца ждал прихода Павлика, ждал, что он придет и все будет по-прежнему, по-старому. Мы снова сядем
Через 2 дня, в пятницу, меня утром осмотрела врач и сказала, что я могу собираться. Мои вещи принесут мне прямо сейчас, а внизу меня уже ждет мама. Я на каком-то автоматизме собрал вещи в старую спортивную сумку, оделся и только когда взял за корешок старого томика "Волшебник Изумрудного города" меня как током тряхнуло. Нет... Я не могу уйти не попрощавшись. Не мог уйти, позорно без оглядки, не попросив у него прощения. И с этими словами, крепко сжимая книжку, я бросился к дежурной медсестре. К счастью, сегодня дежурила Маргарита Тимофеевна. Она с каким-то странным выражением встретила меня, как - будто настороженно:
– - Ну что? Собрался уже?
– спросила она с улыбкой.
– - Я... Да, я...
– в спешке начал я, - понимаете, ну... Я не могу уйти, не попрощавшись с ним. Понимаете, не могу?
– - Ты о ком?
– снова настороженно спросила Маргарита Тимофеевна.
– - О своем друге, о Павлике. Я говорил о нем... Я понимаю, что мне нельзя туда, в другое отделение, но... Понимаете, я обидел его, ну... понимаете? Он заплакал и убежал, а я не смог остановить его. И я хочу, ну... Чтобы он знал, что я не...Что я не предатель...
– - Леша, подойди сюда, - вдруг тихо сказала Маргарита Тимофеевна, указывая на скамейку возле ординаторской...
– - Зачем?
– растерялся я.
– - Присядь, пожалуйста...
Я присел. Маргарита Тимофеевна присела рядом.
– - Леша... Я не знаю и не понимаю, кто тебе про это рассказал. Возможно, Сережка Новиком, с которым вы на днях шушукались тут... Но с твоей стороны... Словом, если бы я не знала, что ты честный и порядочный мальчик, то...
– - Я не понимаю, - растерянно ответил я.
– - Понимаешь, - ответила Маргарита Тимофеевна, на всякий случай осмотревшись, как - будто желая убедиться, что больше в холле никого нет, кроме нас - несколько лет назад в нашей больнице произошел несчастный случай. Сын нашей медсестры, Татьяны Ивановны, Павлик Семенов, который лечился в соседнем отделении эндокринологии, балуясь с ребятами по палате, выбрался на карниз здания и, сорвавшись вниз, погиб. Вернее, умер спустя несколько часов в реанимации. Самое страшное, что это произошло на глазах его мамы, она это все видела, как он упал, понимаешь?
– - Его тоже Павлик звали?
– переспросил я.
– - Слушай меня. Тогда Татьяна Ивановна это как-то пережила, я не знаю как, но... Позавчера, когда ты начал рассказывать всякие фантазии, о нем, как о своем друге, у нее случился приступ... Я готова была тебя... Не знаю, я не имею на это права. Но как ты мог?
– - Я не... не понимаю, - выдавил я , чувствуя, что все тело немеет и голова начинает кружиться.
Маргарита Тимофеевна встала, открыла шкаф в ординаторской и вытащила оттуда небольшую книжку. Затем присела рядом и открыла ее. Это оказался самый обычный фотоальбом. На первой же странице была изображена молодая красивая женщина, в которой я без труда узнал Татьяну Ивановну. Она выглядела намного моложе и на ее лице сияла искренняя улыбка. Но на нее я внимание обратил меньше всего, мои глаза видел и одновременно не готовы были принять того, кто был изображен рядом с ней.