Дорога или повесть о дружбе
Шрифт:
– - Выдумывает наверное, - ответил я, чувствуя, что все внутри похолодело.
– - Да нет, он клялся и божился, что честно. И говорит мне, что это приведение того мальчишки, что тут погиб 4 года назад. Ты же знаешь, что ЭТО в том отделении произошло?
– - Что произошло? Он в том отделении лежал?
– - Ну да. Я только что другим ребятам это рассказывал... Говорят, после того, что случилось, туда проверка нагрянула, нашла там кучу нарушений каких-то. Впрочем, не удивительно, здание старое. Наверное, и батареи подтекают, и стены все в трещинах, и окна старые. В общем, на ремонт денег не нашли
Я почувствовал, что все тело как - будто бьет ознобом.
– - А ты откуда про это знаешь?
– спросил я.
– - От Пашки Колчина. А ему про это рассказывал какой-то другой парень постарше, до него тут лежал.
Все ребята молчали, только посматривали на меня и на Сергея недоверчиво.
– - Почему же оно тут появилось?
– - А ты не знаешь? Я в книжке читал одной, что если человек умирает не своей смертью, то он возвращается на то место, где погиб и там живет. Он может жить там годами, даже столетиями никому не мешать. А может и убить, если ночью к тебе проникнет в палату.
– - Как... это... убить?
– в ужасе от услышанного выдавил я.
– - Ну как... ночью к тебе прокрадется в палату и разбудит. А ты от страха и умрешь...
– - А зачем ему это? Зачем убивать?
– - А кто его знает? Такова их природа...
– - А, может, и нет никакого приведения?
– цепляясь за все еще теплящуюся где-то внутри себя надежду, как за соломинку, ответил я.
– - Я Пашке верю, не знаю, как ты...
Весь день опять прошел как на каком-то автопилоте. Мысли о каком-то приведении казались бредовыми, сказками для маленьких. Но осознание того, что буквально в нескольких метрах от моего окна, когда-то произошла трагедия, унесшая жизнь того мальчишки, снова беспокоила меня. Нужно поделиться с Павликом, когда он придет вечером. А может... Может, сходить к нему самому, сейчас , Если попросить врача. Ведь я же хожу на соседние этажи на профилактические процедуры. Почему бы не попытаться найти вход в то самое отделение "энкринологии". А если врач не разрешит? Все равно. Если что, скажу, что я заблудился...
Однако, моим планам не суждено было сбыться. После обеда меня позвали к заведующему врачу на осмотр. Врач долго меня осматривала, слушал легкие, сердце с помощью стетоскопа и, наконец, отложив их в сторону, заявила:
– - Ну-с, молодой человек, думаю, через пару дней можно будет вас выписывать. Конечно, в школу еще рано ходить, придется недельку посидеть дома. Вот так то. Ну а пока, марш в приемное отделение. Там к тебе мама приехала.
В палату я вернулся уже к ужину. На сердце было неспокойно. Даже встреча с мамой не развеселила меня. С одной стороны, я был рад выписке. А с другой - мне было жаль расставаться с Павликом. Нет, я конечно понимал, что стены больницы - ни в коем случае не помеха дружбе, но почему то сердце каждый раз сжималось от мысли, что некоторое время я его не увижу.
Вечером, после ужина, около 8 часов вечера пришел Павлик. Как всегда, улыбаясь, он уселся рядом.
– - Ну, как день прошел?
– просто спросил он.
– - Да, ничего... Если бы не утреннее происшествие...
– - А что такое?
– спросил Павлик.
– - Да, ничего особенного. Наверное, просто ребята
Я рассказал о сережкиной истории с приведением Павлику. Он выслушал спокойно, только как то странно усмехнулся:
– - Да ерунда это все, - ответил он, - тебя просто попугать решили, нет никаких приведений и все тут. Не обращая внимания.
– - Да дело не в этом, - ответил я, собираясь с мыслями, - понимаешь, ну... ты смеяться не будешь?
– - Ну, мы же друзья, - ответил Павлик и улыбнулся мне, - а над друзьями никогда не смеются, правда?
Странно, подумал я про себя. Иногда он мне кажется совсем еще маленьким, а иногда, из-за своей рассудительности, - совсем взрослым.
– - Я сегодня ночью не спал совершенно, полночи сидел на подоконнике и смотрел в окно. И понимаешь... Я том окне, напротив...
Павлик как-то странно посмотрел на меня:
– - Что там?
– - Там. Какая-то тень... Что-то мелькнуло...
– - Может, дворник, - прошептал Павлик, - наверное...
– - Нет, оно белое было, я помню точно...
– - Ты... ты испугался?
– с какой-то непонятной мне заботой спросил Павлик.
Я смутился... В его голосе, в самой интонации, слышалось что-то такое... Что я слышал только от отца или от матери. И ни от кого другого...
– - Я...нет, просто, немного жутко...
– - Не переживай только. Я тебе обещаю, что...
– Павлик сжал мою руку, - и... и не слушай тех козлов... Наверное, это они тебя разыграть решили и ночью они же и пугали какой-нибудь простыней... Пробрались в ту пристройку и давай там куролесить...
Сразу с души как - будто свалился камень. Стало легче. Все-таки какой я остолоп, слушал каких-то идиотов... И поверил же почти... Но тут же на сердце свалилось другое... Упоминание о выписке.
– - Слушай, Павлик. Тут дело такое... Тебя выписывают скоро?
– - Я не знаю, - с какой-то печалью в голосе ответил он, - я не знаю... А ты... почему спрашиваешь?
– - Понимаешь... Меня сегодня врач осматривала и сказал, что меня через пару дней выпишут...
Павлик снова каким-то странным взглядом посмотрел на меня и отвернулся.
– - Уже... через пару дней, - выдохнул он...
– - Правда, нужно будет еще дома посидеть с недельку. А потом... Я к тебе прибегать буду каждый день. Ведь посещения тут каждый день разрешены. А когда тебя выпишут, мы вместе в парк наш поедем, на коньках кататься, там каток залили новый, мне мама говорила. И еще папа обещал меня в секцию записать лыжную. Я попрошу, нас обоих запишут. Здорово, правда. А хочешь... Хочешь...
Я говорил, стараясь придать веселости своим словам. Но на душе было грустно. Я понимал, что Павлику сейчас нелегко. А ведь я даже не знаю, чем он болен.
Павлик по-прежнему сидел на кушетке, отвернувшись к окну, и никак не реагировал на мои слова. Я встал с кушетки, присел возле окна и взглянув на него, хотел сказать что-то, чтобы как-то ободрить его, но слова застряли у меня в горле. Павлик плакал. Слезы, подобно маленьким бусинкам, неслышно скатывались по его бледным щекам. Он слегка вздрагивал, а его взгляд, направленный куда-то в сторону окна, казался отрешенным и как - будто неживым.
– - Ты... Ну ты чего?
– пролепетал я, - я же обещал... Я же обязательно приду. Мы же друзья...