Дорога китов
Шрифт:
– Пока не отрежет все!
– хором грянули знающие, хохоча во весь голос и хлопая себя по коленям.
– Именно так, - сказал Эйнар без намека на улыбку.
– Снимите меня, снимите меня...
Он еле-еле лепетал, этот Мартин. Он обмочился - от его штанов валил едкий пар - и молил о забвении, но Белый Христос не дал ему забвения, ибо хорошо известно, что у человека, висящего вверх ногами, кровь приливает к голове и он не может потерять сознание. Монах умолял, обещал все на этом свете и, по личному знакомству
И рассказал все. Что сокровища Атли существуют. Что камень не имеет значения, а вот женщина имеет. Случилось, похоже, так: Мартин узнал, что некую христианскую реликвию, которую он искал, отвезли туда, где изначально стоял этот камень, и там перековали в часть сокровищ Атли, а именно - в меч. И вот, узнав все это, он послал туда Вигфуса.
Меч стал частью дара Вельсунгов Атли, когда те узнали, что победить змея - владыку степей с миндалевидными глазами - можно только жертвой и хитростью. Это был великий дар - мечи, серебро и жена из их рода, ведунья по имени Ильдико. Она и убила Атли в первую свадебную ночь.
Мартин, ища разгадку, послал Вигфуса, чтобы тот нашел кузницу или любое упоминание о мечах и копьях. Вигфус, который даже днем с огнем не способен был найти собственный зад, ничего, конечно, не отыскал, но схватил женщину, ныне дрожавшую и бредившую подле меня. А все потому, что местные язычники вроде бы относились к ней с большим уважением. Он надеялся добыть у нее нужные сведения.
Местные напали на Вигфуса, убили немало его людей и вынудили его бежать в Бирку с одной только женщиной.
Но Мартин понял, что за таинственный амулет она носит, а потом, вспомнив про святого Отмунда и его миссию, решил, что разгадка должна храниться в писаниях святого о кузнице, и послал нас в Стратклайд. Однако в пергаментах нашлось лишь упоминание о камне бога.
– Итак, - проговорил Эйнар (кровь монаха капала на палубу, сопли текли ему в глаза), - почему же ты боишься Ламбиссона, чей кошель ты опустошил? Ежели ты напал на след великого клада, разве он не должен быть доволен?
Впервые монах заколебался.
– Я... он... мы просто не поладили. В самом главном... Спустите меня. Меня вырвет.
– В самом главном?!
– рявкнул Эйнар, сузив глаза. Он протянул руку к искалеченной кисти, и монах взвыл.
– Нет, нет!.. Стой, стой... святыня. Это святыня...
– Вот чего хочет Синезубый, - меня вдруг осенило.
– Эту христианскую штуку в ларце. Для того, чтобы с ее помощью обратить данов. Для того епископа, который надел раскаленную рукавицу.
Мартина стошнило, блевотина попала ему в нос и на волосы, он давился зеленой слизью, и Эйнар сообразил, что монах вполне может кончиться вот так, вися вверх ногами, и тогда он кивнул Снорри, а тот опустил Мартина на палубу. Его поливали морской водой, пока к нему не вернулось дыхание.
– Орм прав насчет ларца?
– спросил Эйнар.
Мартин, не в состоянии выдавить ни слова, кивнул, и его опять вырвало.
– Значит, - продолжал Эйнар, - Синезубый ничего не знает о сокровище Атли, но знает об этом божественном ларце, который почитают последователи Христа. Ты не сказал Ламбиссону, но потратил его денежки, чтобы припрятать ларчик...
– Он оглаживал усы и думал вслух.
– Что это за христианская святыня, которая всем так нужна?
– спросил он, пиная Мартина.
Монах залопотал, утер нос, выкашлял ответ:
– Копье... когда-то... им пронзили... бок нашему Господу... римляне...
– Вот оно что, - задумчиво протянул Эйнар.
Иллуги Годи глубокомысленно кивнул.
– Его коснулась кровь бога, и это могущественная вещь.
– Перекованная в меч, - заметил кто-то.
Все на корабле, как я понял, были зачарованы, ответы монаха повторялись во всеуслышание.
Меч. Сделанный из металла, к которому прикоснулся бог. Это вещь из саг, впитанных нами с материнским молоком. Существуют в мире великие вещи: серебряные клады, прекрасные лошади, красивые женщины. Но нет добычи лучше, чем заколдованный рунами меч.
– А женщина? Какое она имеет к этому отношение?
Мартин сплюнул и втянул в себя воздух. Он походил на крысу - только что из выгребной ямы.
– Она одной крови с кузнецами, которые ковали этот меч. Она... знает, где он.
Никто не сморгнул, услышав это, хотя некоторые опасливо покосились на пленницу, потому как ведьма на борту - к несчастью. Все к несчастью, подумал я.
– Знает ли о том Вигфус?
– спросил Эйнар.
Мартин, покачиваясь взад-вперед, обхватив покалеченную руку здоровой, заскулил и замотал головой.
– Но он знает о камне бога, - заметил Кетиль Ворона.
– Он станет искать его, не ведая, что от камня не будет толку - ни ему, ни нам, зато поиск поведет его в том же направлении, в каком движемся мы.
– Рунический меч, - молвил Эйнар, не обратив внимания на слова Кетиля.
– Человек с таким мечом может стать конунгом над конунгами.
– Он огляделся и усмехнулся.
– Человек с таким мечом, да с горой серебра, да с такой дружиной, как Обетное Братство, может не бояться конунгов.
Тут все загикали, завопили, принялись колотить друг друга по плечам, по палубе, по чему ни попадя. Когда все успокоились, вернулись к своим делам или просто укрылись от ветра, Эйнар повернулся, и усмешка его растаяла, когда он увидел на моем лице гримасу, которую я по глупости не смог скрыть. Он даже отшатнулся.
– От такого лица скиснет молоко, - заметил он раздраженно.
– А все радуются.
– Кроме Эйвинда, - ответил я.
– Которого здесь нет.
Тут он понял, как понял и Иллуги Годи, который был достаточно близко, чтобы услышать и положить ладонь мне на руку.