Дорога китов
Шрифт:
Все молчали, кроме Эйнара, шептавшегося с Кетилем Вороной, Иллуги и моим отцом. Я почти ничего не слышал из их разговора, но кое о чем мог догадаться: отец расскажет Эйнару, можно ли вывести судно из залива, благоприятны ли ветер и приливное течение, а если нет, то скажет, когда они будут благоприятны.
Кетиль Ворона пересчитает головы и поймет, сколько Давших Клятву осталось - я думал, не больше сорока, ведь мы оставили часть на этой Кузнечной горе, неважно, мертвых или потерявшихся. Их нет с нами, как и Скапти.
Несколько позже, когда выскользнула из быстрых облаков луна, вернулся Нос Мешком. Он переговорил с Эйнаром, который потом собрал нас в ложбине.
– Стейнтор следит за драккаром Старкада. Кажется, все его люди на берегу, у них хороший костер и эль. Они выставили всего двух часовых.
– Он ухмыльнулся, казалось, в темноте сверкнули желтые клыки.
– Это самое лучшее. Прочие - их примерно шесть десятков и все хорошо вооружены. Но они не в кольчугах и не ждут опасности. Так что строимся и идем теперь же. Идем быстро и споро, бьем их и садимся на драккар. Если сумеем одолеть, то сможем уйти, потому что ветер и отлив как раз подходящие.
И конечно, Хильд поручили мне. Мне это начинало надоедать; по правде говоря, меня раздражал ее спокойный понимающий взгляд и улыбка в черных глазах.
И вот усталые Давшие Клятву выбрались из низины, построились «свиной мордой» и побежали. Я был в середине, с Валкнутом и неразвернутым стягом Ворона, неразлучным со мной.
Мы ступили на клочковатую траву и двинулись дальше, туда, где прятался Стейнтор. Я увидел красный цветок костра и огромное черное пространство за ним - это было море. Там, скорее всего на носу судна, раскачивался слабый фонарь, висевший на конце крепкой веревки, а на отмель наверняка брошен железный якорь.
Когда Стейнтор увидел нас, Эйнар, махнув рукой, велел ему стать в строй. Он помедлил, натянул лук, и, когда мы подошли, стрела вонзилась в мнившуюся пустой темноту. Но вскоре я споткнулся о тело одного из часовых. Оглянувшись, я заметил, что Колченог остановился, наклонив голову. Он встретил мой встревоженный взгляд и дернул рукой.
– Иди, сын Рерика. Я догоню на берегу.
Он ухмыльнулся, и я сделал, как он сказал. Он разговаривал со мною в последний раз.
Когда я присоединился к остальным, мы перевели дух, укоротив шаг, чтобы выстроиться.
Люди у костра увидели нас, когда мы одновременно выступили из тьмы, построившись клином. Эйнар завопил:
– Свиная морда!
Он бросился во главу строя, но он был не Скапти, и все получилось слишком поспешно и неслаженно.
Однако крепкой стены щитов у нас на пути не было. Мы врезались с криками в людей, уже разбегавшихся во все стороны, пронеслись мимо костра, сокрушая все на своем пути, а подбежав к воде, разделились и устремились к судну. Я видел, как Гуннар Рыжий схватил какого-то человека и поднял его, потом прыгнул, оступился и рухнул в воду.
Я брел по колено в воде, ослепленный брызгами, волоча за собой Хильд, пытаясь удерживать в равновесии нас обоих; клятое древко копья, которое она держала обеими руками, страшно мешало. Люди бежали к бортам, карабкались по якорному канату... Мы тоже собирались это сделать.
Я схватился за борт и перелез через край, потом протянул руку Хильд. Наши бешеной волной переваливались на палубу, мокрые до нитки и задыхающиеся. Мой отец одним кричал, чтобы те брались за весла, другим велел поднять сложенный парус.
Тут я увидел, что люди на берегу строятся - быстро, умело. У них не было доспехов, только некоторые в шлемах, но у всех были щиты и мечи, или секиры, или копья. Это были старые воины Старкада, и они не покроют себя позором, отдав корабль без боя.
С шумом и криками выстроилась стена щитов, а потом они ринулись вперед, и меня едва не вырвало, когда я понял, что они настигнут нас прежде, чем мы отойдем на достаточное расстояние. От бессилия я пришел в такое отчаяние, что чуть не выдернул руку Хильд из сустава, когда вытаскивал девушку на борт.
Потом внезапно что-то вырвалось с окутанных тьмою отмелей справа от нас. Раздался леденящий кровь крик, сверкнул взрыв брызг, словно промелькнул тролль.
Колченог! Это был Колченог - вопящая, яростная смерть. Они не знали, кто это, но стена щитов расступилась, когда Колченог ворвался внутрь, рубя все подряд с пронзительным криком и сокрушая ряды воинов, падавших вокруг него. Он был подобен камню, брошенному в тихий пруд.
– Тяни канат, засранцы!
– заорал отец.
Гребцы, мокрые и серые от усталости, в горячке погружали весла в воду и вытаскивали обратно, погружали и вытаскивали.
Парус вскинулся, ветер наполнил его, и огромный змей-драккар скользнул в ночь, прочь оттуда, где сомкнулась стена щитов, где мелькали мечи, и горстка людей, точно свора рычащих собак, металась в смертельной схватке по берегу в свете костра.
Один или двое попытались прорваться и побежать к нам, но Нос Мешком и Стейнтор выстрелили в них, и хотя тетива у них намокла и стрелы не долетали или перелетали, это задержало людей Старкада.
Мы скользили в темноту, дальше и дальше, быстрее и быстрее, пока от места, покинутого нами, не остался лишь красный цветок во тьме.
Красный цветок и крики Колченога... Мы так и не услышали его смерти. Все согласились, что если мы не слышали, как он погиб, его смерти, верно, вообще не было, и он все еще бьется на том берегу.
Кетиль Ворона, Иллуги и Вальгард бодрствовали поочередно, управляя рулевым веслом огромного драккара и определяя примерный курс по звездам, пока мой отец не пришел в себя и не занялся своими привычными обязанностями.
Гребцы скоро выдохлись. У них едва оставались силы, чтобы поднять весла на борт и уложить их; кто-то упал и уснул прямо на месте. Измученные, все провалились в сон, будто пали замертво, даже Эйнар.