Дорога Короля
Шрифт:
Ого!
— Ты назвал меня «золотцем», — прошептала она, преданно заглядывая мне в глаза. — Ты велел мне спасаться и назвал меня «золотцем»…
И я почувствовал, как она обнимает меня и крепко прижимается ко мне всем телом…
Поверх ее острых крылышек я увидел физиономию Рафферти: он улыбался. А за его спиной гном Марли с помощью зажженной спички пытался рассмотреть что-то в жидкой грязи под ногами. На лице несчастного гнома было написано полное смятение. И глубочайшее отвращение к самому себе и ко всему окружающему. Он, казалось, вот-вот грохнется
Затем спичка погасла, и мы снова погрузились в черную тьму. Я чувствовал, как Руфус жарко дышит прямо мне в шею, капая на меня слюной.
— Шагов через сто, — прозвучал в темноте голосок Тинвир, — вам нужно повернуть за угол; там довольно светло, потому что у входа в «Желтый мак» висит фонарь. А вокруг — ржавая изгородь из сварного железа. Изнутри вдоль изгороди ходит сторож с огромным псом. А второй сторож стоит у парадной двери; он же является и привратником. И все они из Большого Народа.
Любой из нас мог бы легко проскользнуть между прутьями ограды, — продолжала Тинвир, — даже Руфус, хотя ему, пожалуй, пришлось бы протискиваться… Но за домом, в вольере, есть еще собаки. Я уверена, что они поднимут лай, и тогда сбегутся еще сторожа.
Фиц может, конечно, перелететь через изгородь… Но над нами парит столько вампиров!.. Нет, Борк, можешь даже не спрашивать! Сов я не видела. Честное слово. Ни одной.
Теперь дальше. Дом довольно большой, два с половиной или три людских этажа. Наверное, футов тридцать от земли до конька крыши. А в ширину, по-моему, футов шестьдесят-семьдесят. И футов сто в длину. Не могу понять, как подобное здание вообще очутилось на самых задворках. Тем не менее оно здесь. И в нем один парадный вход и один черный. Но дверные ручки приделаны на такой высоте, чтоб людям было удобно.
Окна в доме забраны крепкими решетками. Можно было бы попробовать, конечно, спуститься по каминной трубе, да только из всех труб валит дым.
В общем, как мне кажется, из-за сторожей, собак во дворе, зарешеченных окон и горящих каминов пробраться в дом будет крайне сложно. Хотя можно. Наверняка здесь постарались сделать все, чтобы предупредить возможную кражу наркотиков.
Так что, Рафферти, — закончила свой доклад Тинвир, — нам, видимо, придется все же вернуться к одному из ранее отвергнутых планов.
Рафферти зажег еще одну спичку, и Тинвир наконец оттащила Руфуса от моей спины, совершенно промокшей от слюны, капавшей у лиса из пасти. Руфус, хоть и выглядел виноватым, но, по-моему, ничуть не раскаивался в содеянном.
Фиц по-прежнему обнимала меня за талию, то и дело заискивающе на меня поглядывая, но я был полностью поглощен решением поставленной перед нами задачи.
— Какой план ты имеешь в виду, Тинвир, мой или Марли? — спросил я. — Я предлагал представиться группой странствующих артистов, а Марли — назваться безработными канавокопателями. Ничего себе
— Ну, если б у нас на руках были хоть какие-то мозоли, — сказал Марли, рассматривая собственные ладони при мигающем свете горящей спички, — тогда, по-моему, и говорить не о чем. Но при сложившихся обстоятельствах… Мне кажется, нам следует бросить жребий.
Мы все тут же вопросительно посмотрели на Рафферти, нашего неофициального вожака.
Рафферти помолчал, глядя на догорающую спичку и чуть склонив голову набок, затем обвел нас глазами и широко раскинул руки, улыбаясь во весь рот. Потом тряхнул головой и провозгласил:
— Ну что, братцы? Кукареку! Представление начинается!
И мы, распевая во весь голос, вышли из тени и вскоре оказались на освещенном пространстве перед входом в «Желтый мак». Изумленный сторож у дверей смотрел на нас во все глаза.
В общем, мы вошли и нас проводили в зал, полный какого-то голубоватого дыма и тошнотворно-сладких ароматов. К счастью, ближе к полу, то есть примерно на уровне наших лиц, эта ядовитая дымка была существенно тоньше.
В зале хозяйничала черноволосая женщина — по-моему, из людей, хотя ее раскосые глаза явно свидетельствовали о родстве с эльфами. Да и кожа у нее была какая-то желтая — в этом дыму, правда, видно было плоховато.
При виде нас ее раскосые глаза удивленно расширились. И тут Рафферти объяснил, что мы артисты из странствующего шоу «Чудеса профессора Марвела» («Неплохо, — подумал я. — И как это ему в голову пришло такое имя! Ведь “марвел” это и значит “чудо”»), а он и есть сам профессор Марвел. Мы прибыли в этот город, чтобы развлекать и веселить публику, причем за весьма умеренную плату. Выслушав все это, женщина тут же предложила нам переговорить с хозяином и повела нас по винтовой лестнице на второй этаж.
Мы прошли по коридору, миновав несколько комнат. Некоторые двери были открыты, и внутри мы увидели — Фиц тихо охнула — голых людей, лежавших на шелковых простынях и подушках, брошенных прямо на пол, целиком застланный толстым ковром с геометрическим рисунком. Люди эти, казалось, пребывали в некоем трансе и ничего не замечали вокруг.
Мы прошли коридор до конца и оказались в итоге перед самой последней дверью. Она была закрыта.
Наша провожатая постучалась.
— В чем дело? — В голосе из-за двери явственно слышался какой-то странный акцент.
— Хозяин, тут к вам пришли… Может, вам с ними стоит поговорить?
Мы немного подождали; вдруг дверь резко распахнулась.
— Кто ко мне пришел?
На пороге стоял мужчина. Черноволосый, черноглазый, смуглый. На левой щеке длинный шрам. Для человека он был, пожалуй, чересчур хрупким, да и пальцы у него на руках были слишком длинные… Впрочем, по сравнению со мной он был высоким, как башня, — футов шесть, наверное, — хотя я и сам вполне приличного роста. Для брауни, разумеется. Кроме того, при росте восемнадцать дюймов я достаточно широк в груди. Но если этот парень — эльф, то он просто монстр!