Дорога на запад

Райт Гэри

– Разумеется. И если я убью вас двоих, то двумя разбойниками будет меньше.

– Ни в коем случае, сэр...
– Норли повернулся лицом к страшному лезвию.
– Мы не бандиты, сэр. Мы с Истеном просто...

– Бедные путешественники, - закончил за него Истен.
– Присели у дороги, чтобы дать отдохнуть нашим стертым ногам.

Казалось, что в глазах молодого человека промелькнула тень улыбки.

– В этом случае мне придется убить вас еще и за то, что вы лжете, - лезвие меча совершило легкое движение. Оба воришки отшатнулись.

– Вы слишком круты с нами, сэр, -

промолвил Истен, несмотря на то, что у него как-то стиснуло горло.
– Ну, мы, может быть, и подобрали кое-что, так, разное барахло, которое было потеряно кем-то у дороги. Но мы ни разу никому не причинили вреда. Вот Норли - он из своего лука и в слон с трех шагов не попадет. А что до меня, то как раз в прошлом году какой-то мальчишка наставил на меня нож, так что я бежал без оглядки до самого Нижнего Переката...
– тут он снова облизнул губы.
– Мы вовсе не такие, как все остальные разбойники в этих краях.

Норли быстро кивал, подтверждая эти слова.

– Да, сэр, это истинная правда. Как грабители мы совершенно безвредны.

– Зато я не такой, - сказал молодой человек, наклонившись к ним с жестокой улыбкой. Грабители обменялись удивленными взглядами.

– Раздевайтесь. Снимайте ботинки и все прочее.

– Но мы...

– К тому же мне придется отрубить вам правые руки.

При этих словах Истен и Норли посерели. Норли попытался сделать шаг назад, но колени его подгибались от ужаса.

– Нет, нет, вы не сделаете этого...
– воскликнул Истен.
– Что бы мы не натворили, но мы не заслуживаем такого наказания. Честное слово, вы не должны поступать с нами таким образом.

– Должен. Королевские дороги буквально кишат грабителями и разбойниками.

– Мы оставим это занятие, - в подтверждение своих слов Истен снов принялся истово кивать головой.
– Прямо сейчас, сэр. Сию же минуту. Пойдем, Норли...
– и Истен попытался повернуться.

– Стоять!

Оба замерли на месте. Молодой человек, казалось, раздумывал.

– Очень хорошо, - сказал он наконец.
– Руки я вам оставлю. Но ваш одежда и обувь... ну-ка, снимите их и положите внутрь побольше камней. Потом мы пойдем к обрыву, и вы бросите все это в реку.

– Но это же...
– попытался возмутиться Истен.

– Прекрасная идея, - поспешно перебил его Норли.
– Это будет весьм справедливо.

– Но нам придется очень долго возвращаться в Риверсайд, а погод стоит холодная, - не сдавался Истен, хотя это возражение и прозвучало очень слабо.

Молодой человек твердо кивнул:

– Да, дорога трудна и холодна, и вы устанете и продрогнете, но все же вы будете благодарны за то, что остались живы и в состоянии ощущать усталость и холод. А теперь принесите сюда этот жалкий меч и смешной лук и сломайте и то и другое пополам. Я не желаю, чтобы вы, два олуха, пытались пригрозить ими кому-то еще. И предупреждаю вас: я буду частенько проезжать по этой дороге, я буду заезжать в окрестные деревни, и если я еще раз застану вас, занятых делом, которое мне может не понравиться, или если я хотя бы услышу об этом, я разыщу вас и отрежу вам и правые, и левые руки, а заодно и ноги. Поэтому считайте, что вам крупно повезло, что вы

оказались такими безмозглыми дураками и доставили мне немного удовольствия, в котором я нуждался, ибо путешествие по этой жалкой дороге заставляет меня изрядно скучать. А теперь - пошевеливайтесь!

И им пришлось пошевеливаться. Снова начался дождь, серая холодная морось; ежась под этим дождем, они разделись догола и сбросили одежду в реку.

– Говорил я тебе, что мне это не нравится, - шепнул Норли.
– Это же была твоя грандиозная идея - стать разбойниками. А ты еще говорил, что быть выпоротым - это для тебя жуткое оскорбление! Как же ты это-то переживешь?

– Доберемся до Риверсайда и украдем какую-нибудь одежду...
– прошептал в ответ Истен.

– Тихо ты!
– перебил его Норли, и оба испуганно оглянулись н молодого человека.

На губах его появилась тонкая улыбка.

Дорога уходила все дальше, по горам и по долинам, через леса и через поля, в точности повторяя все повороты реки. Кевин вспоминал слова, высеченные на каменном парапете на главном плацу академии: "Мужество. Милосердие. Сила духа. Самоуважение. Благородство. Мудрость. Честь".

Затем он припомнил этих горе-разбойников. Да, похоже, он действовал в соответствии с двумя, пожалуй, даже с тремя из этих принципов.

– Ах, эта никогда не кончающаяся битва со Злом!
– саркастически хмыкнул Кевин.
– Самая большая опасность на дороге, похоже, вот-вот заснет и брякнется на землю, да еще что-нибудь себе сломает...

Тем временем облака снова разошлись, уползли в холмы мокрыми клочьями, и Кевин увидел в крутом горном кряже впереди широкий разрыв, словно часть горной цепи была вырублена гигантским топором какого-нибудь из богов. Река неслась через этот разрыв, прыгая с порога на порог, дорога, для которой река не оставила никакого пространства, принялась взбираться наверх по вертикальной стене, чтобы высоко вверху отыскать узкий уступ, по которому только и можно было пройти между отвесными скалами и бурлящей рекой. Эти утесы означали конец скалистой горной страны, которая вздымалась все выше и выше по направлению к северу, укутанная туманной дымкой. Дорога шла через густой лес, который вскоре сменился каменным распадком; все выше и выше, к самой высокой точке перевала. Здесь неясно вырисовывающийся в тумане над тропой, огромный и грубый гранитный блок заслонял буквально полнеба. Именно здесь Кевин сделал остановку, чтобы дать коню передохнуть. "Как будто это ему на самом деле необходимо", - подумал он лениво.

С левой стороны, под обрывом, виднелись вершины нескольких деревьев, которым чудом удалось прилепиться к круче. Глубоко внизу бормотала река. Глядя вперед с этого возвышенного места, Кевин увидел местность, снов напомнившую ему о том, что где-то начинается лето. На западе его взгляду открывалась уютная долина, по которой протекала блестящая под солнцем река, а дальше вновь дыбились горы, опоясанные редкими облаками, сверкающие своими снежными вершинами.

"Великая, иззубренная стена серого гранита, могучие горы Макааб, напоминающие поднявшихся на дыбы драконов или ограду вокруг преисподней..."