Дорога огня. Том I. По ту сторону
Шрифт:
– Ты скоро узнаешь, – и тише:
– Мне жаль.
Почему жаль, – думаю я.
– Так вот она, причина переполоха! – тяжелая штора взметается под порывом ветра, подлетают бумаги. Старик останавливается на пороге, скалясь яркими белыми зубами. Я ежусь: водянистых глаз улыбка не касается. Он обращается к Валентину, перекрикивая шелест порхающих листков:
– Что скажете, профессор? Бояться нечего?
– Если только сорок четыре процента огня вас напугают, – поймав пролетающую салфетку, сдержанно отвечает Рабинский. Я ерзаю, пытаясь незаметно оттянуть джинсы:
– О, простите. Кажется, я устроил тут небольшой беспорядок, – но прекращать не спешит, ощупывает нас цепким взглядом. Наверное, находит, что искал: задирает подбородок и щелкает пальцами. Ветер умирает.
– Сорок четыре? Вы уверены? Барьер просто взбесился, я ожидал целую сотню! – обвисшее лицо постоянно меняется, собираясь морщинами в быстротечные гримасы.
– Разве что девяносто девять, – Валентин склоняется над записями, повернувшись к гостю спиной. – Вторая сила – воздух, двадцать четыре. Природно она стабильна. Девочка переволновалась, вот и прыгнула выше головы. Вы-то знаете, как это бывает, – меня передергивает от яда в интонациях профессора, а старик выдает целую серию мимических всплесков. Щурится:
– Если вы закончили, не будем отвлекать от вашей безусловно необходимой работы. Вообще-то странно, почему ее доставили сюда, а не… ну да ладно. У Адамона, кажется, сегодня насыщенный вечер. Пойдемте, девушка. Пора нам познакомиться поближе.
Валентин прячет испачканную вату в чистую колбу:
– Я не взял кровь, но, думаю, этого будет достаточно. Можешь идти. И помни, о чем я говорил.
– А именно? – осведомляется старик.
– Собаки, – хриплю я первое, что приходит в голову.
– Собаки? …
– Да, собаки, – Валентин фыркает, а я спешу выскользнуть за занавеску, пока профессор не засмеялся. Шаря в кармане, почти врезаюсь в тощего мужчину. В жизни он не отличается от видео: бесцветный. Серые джинсы, неопределенного цвета рубашка и волосы, даже кожа выглядит пыльной.
– Извините, – двое в черном выхватывают оружие.
– Стоп-стоп, парни! Не нужно! Она стабильна. Вы можете идти. Тут все в порядке, а вот в лазарете от помощи наверняка не откажутся. Слыхал, у вас вышла заварушка на тренировке… сходите, помогите друзьям, – они немедленно уходят. Прогоняя морозное оцепенение, я провожу ногтями по ране на ладони. Монета успокаивается до горячей точки. Старик подкрадывается сзади и хватает за локоть, заставляя прикусить губу от боли.
– Простите наше любопытство. Знаю, у вас выдалась тяжелая ночь, но мы слишком редко находим магов огня. Да и светопреставление, что вы нечаянно устроили, никого не оставило равнодушным! – щебечет, уводя в лабиринт механизмов – прочь от Валентина и выхода наружу.
– Магия огня – очень редкое явление в наши дни, – вмешивается похожий на аристократа мужчина. В его осанке и чертах лица сквозит достоинство, граничащее с заносчивостью. – Добрый вечер. Меня зовут профессор Рамон Хайме. Я возглавляю отдел по исследованию другой стороны пламени: тьмы…
– В наши дни? Почему? Когда-то было иначе? – у Хайме дергается уголок рта.
– Любознательная, – хвалит старик. Хайме холодно отвечает:
– Огненная эпоха закончилась в период между античностью и средневековьем. По неизвестной нам причине рождаемость среди магов огня стала постепенно и неуклонно падать. На смену им пришли водные, достигли расцвета и сменились воздушными. Сейчас растет влияние земли.
Новая дверь отрезает гул механизмов и яркий свет. Дальше – синий полумрак, столы вдоль стен, брошенные где попало стулья. Компьютеры, колбы, системы реторт и трубок, непонятное оборудование. Редкие люди у мониторов с графиками и шкалами. Укутанные покрывалами клетки, которые взрываются криками при нашем приближении.
– Кто там? – от них веет тревогой. Иначе, чем от призрака… не отчаянием, но застарелым страхом.
Таким глубоким, что определяет будущее. Я знаю его вкус: кислый, вяжущий.
Твари.
– Мартышки, – Хайме и старик переглядываются.
– Вам с профессором Хайме предстоит тесное сотрудничество, – смотреть в непрерывно меняющееся лицо почти больно. Он слишком близко, слишком… сухие и неожиданно сильные пальцы впиваются в кожу, когда я пытаюсь отстраниться. В висках стучит. Отворачиваюсь, задавая следующий вопрос случайному парню в белом халате:
– Зачем мне с вами сотрудничать? – выходит грубо. Повисает пауза. Парень ретируется. Хлопает дверь.
Стираю пот со лба, зачесываю челку назад. Они могут не отвечать: выбора у меня нет. Исчез, когда я не нашла сил подняться с колен после знакомства с защитным полем. Или раньше, когда порезала руку и приложила к знакам на калитке. Трое мужчин рядом прекрасно это понимают.
– Мне кажется, вы сами знаете ответ. Ваша сила доставляет некоторое беспокойство, не так ли? – вкрадчиво спрашивает старик.
– И вы можете помочь мне с этим? Как?
– Магией нужно учиться владеть. Мы покажем, как… направить ее в безопасное русло, – Рамон Хайме приглаживает без того идеальную прическу. – Мои эксперименты в первую очередь вам и выгодны – это прекрасный способ постичь силу огня и тьмы.
– А ваша выгода в чем?
– Тьма является ключом ко многим древним заклинаниям, где требуется жертвоприношения. Только с помощью огненных магов можно обойтись без кровопролития. Вы даже не представляете, сколько исследований буксует из-за…
Я опять перебиваю:
– Это опасно? Для меня.
– Определенный риск есть всегда, даже при обращении с простейшими заклинаниями, – отмахивается старик. Морщины на секунду складываются в демоническую маску. – Каждый маг вам это скажет. Ритуалы нашего дорогого профессора Хайме не рискованней любых других. Поэтому давайте опустим утомительные подробности до более подходящего момента. Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы все документы подготовили в срочном порядке. Поэтому, если вы согласны стать частью Университета, то давайте покончим с формальностями. Вы устали и ранены, и я приношу извинения за последнее: меры предосторожности. Ваша стихия бывает опасна для окружающих, а металл удавки заколдован, чтобы предотвращать возможные эксцессы.