Дорога огня. Том I. По ту сторону
Шрифт:
Никто не знает, где я. Что со мной.
Как обычно, в общем-то. Придется доверить свою жизнь незнакомцам и надеяться, что…
– …все будет хорошо, – неловко ободряет Наас. Я кусаю губы, чтобы не закричать. Повторяю за ним:
– Хорошо.
В комнате стягиваю ботинки и ныряю под одеяло на свободную кровать – нижнюю слева. Наас что-то спрашивает, я даже отвечаю, а через секунду уже дремлю, зарывшись носом в мягкую ткань одолженной кофты. Табачный аромат обволакивает, возвращая в прошлое. Запах дома.
Острая медная нотка подсыхающей крови напоминает: с сегодняшнего дня мой дом здесь.
Нет.
Выключают свет, прогибается матрац: рыжеволосый маг забирается наверх.
– Спокойной ночи.
– Спокойной, – отвечает Тони.
Спокойной…
***
– Привет, – вздрагиваю. Наас разглядывает меня, свесившись со второго яруса. Ежась, натягиваю одеяло до подбородка и убираю с лица спутанные пряди:
– Что? – парень бледный и встрепанный, и странно серьезный. В комнате отчего-то пахнет весной.
– Что тебе снилось? – вскинув ладонь, не дает ответить. – Нет, хорошо подумай. Правда. Это важно.
Опускаю ресницы. Ничего мне не снилось. Хваткая темнота, влажный шелест. Просто тени гуляют по снам, раз не в силах догнать в часы бодрствования. Они называли мое имя:
– Новое, но не первое. Второе, – кивает:
– Аваддон. Имя демона. У меня тоже: Мерезин, – надтреснутая улыбка. Наас Мерезин скатывается вниз, прячет руки в карманах спортивных штанов:
– Прогуляемся после завтрака. Я покажу тебе парк.
Дергаю плечом. Парк так парк. Они ясно дали понять вчера: здесь говорить нельзя, а мне нужны ответы. Наас хмурится, раздумывая. Говорит:
– На хрен завтрак, потом. Идем, а то тебя Моня успеет найти. Или Кан перехватит.
Надевая ботинки, спрашиваю у грязного зеленого ковра:
– Моня?
– Адамон. Он тут вроде главного над рядовыми магами. Про всех все должен знать и доложить при случае. Заставит тебя заполнить миллиард бумажек, одних только психологических тестов на полдня писанины, – Наас прыгает на одной ноге, натягивая черные джинсы. Я спешу отвернуться.
– Умыться ты мне дашь? – спрашиваю, пока он не успел снять футболку.
– Да. Та дверь. У нас ванная общая с соседями, так что не пугайся, если встретишь кого. Запри обе двери. Хотя ребята должны сейчас отчитываться в администрации, но мало ли… Это Мара и Эд, кстати. Ты их видела вчера. Они клевые, – я впервые по-настоящему осматриваюсь.
Узкая комната с окном, вдоль боковых стен – двухъярусные кровати. Тонина аккуратно застелена серым пледом. Та, что над ней, раздета до матраца. У изголовья на светлой краске стены царапают взгляд грязные отпечатки и обрывки липкой ленты. Впритык к двери в коридор притерся шкаф с мешаниной одежды на полках, повторяющей бардак на постели Нааса. Могу поклясться, спрятанная за закрытой дверцей и принадлежащая Тони половина по-спартански идеальна. На шкафу подпирают потолок коробки и стопки книг.
Солнце заливает подоконник с мертвым даже издали кактусом и совершенно пустой стол.
– Мы сожгли шторы, – переодевшийся в серую толстовку Наас завязывает волосы в высокий хвост и носком ботинка поправляет замявшийся ковер. Замечаю обугленный край и смеюсь:
– Почему бы и нет, – парень ухмыляется в ответ, торопит. Но я не могу удержаться и быстро принимаю душ. Сняв размокшие бинты, касаюсь гладких отметин. Чешуйки крови осыпаются и уносятся горячей водой. Плевать на спешку, засовываю голову под тяжелые струи. Чей-то шампунь пахнет можжевельником, пена красится в розовый, когда я оттираю руки, где крест-накрест сходятся рваные линии. Совсем как в знаке за ухом. Ощупываю плотные рубцы на шее: тянет, больно. Линия на ладони бугрится и мешает. В запотевшем зеркале отражаюсь пятнами. Темные – глаза и волосы. Алые – губы и месиво шрамов, набухшие царапины от колбы возле ключиц. Свитер можно выбросить. Вытираю им стекло и вижу, что отек со скулы прошел, оставив желтый синяк. Некрасиво. Застегиваю под горло Канову кофту, надеваю закапанные бурым джинсы. И снова чувствую себя грязной.
– У меня есть фен, – предлагает Наас, стоит выйти. Взгляд теплых глаз застывает чуть ниже моего подбородка. Ловлю себя в порыве прикрыть уродливые полосы, с усилием опускаю руку. Но парень успевает заметить:
– Их можно свести, не волнуйся. В лазарете есть отличное средство. У Тони от здоровенной дыры на спине почти ничего не осталось. Эти сойдут без проблем. Потом заглянем туда, сейчас дам фен.
– Не надо. Еще тепло, и я завяжу хвост, – все же тяну кофту выше, вдыхая травянисто-дымный след. – Мы торопимся, нет? – да. Наас хватает куртку и оглядывается. Хлопает по карманам. Между светлыми бровями и у сжатых в линию губ прорезаются морщинки.
– Ладно. Будем идти быстро. Не хочу наткнуться на Кана, – коридор пуст. Я поворачиваю к холлу, но маг тянет в противоположную сторону.
– Пожарный выход, – поясняет вполголоса. Скрипучая железная дверь раскрывается в яркий день.
Начавшие желтеть деревья роняют первые, еще зеленые листья. После ночного урагана под ногами перекатывается целое шуршащее море. Переступаем через ветки и вывороченные куски асфальта, Наас хватает за рукав и тащит вперед: быстрей, быстрей же! Сияющий медью хвост стелется по ветру.
– А здесь красиво! – Наас коротко оборачивается, сверкает растерянной улыбкой.
Испачканные граффити и временем стены утопают в объятиях вьюнков, среди рисунков и ругательств проглядывают символьные системы охранных чар. На карнизах проросла трава и тонкие деревья. Старые здания цехов поднимаются выше раскидистых крон платанов и внутри, наверное, полны света. Другие – явно прежде административные, всего в два-три этажа, – приземистые серые коробки. Спотыкаюсь о камень, рассматривая окна. Непроницаемо пыльные стекла, но без единой трещины. И двери крепкие, часто в пятнах ржавчины, но ни одной выбитой. Полно мелкого мусора, но нет нагромождений хлама, который мог бы помешать быстро перемещаться между домами.
Несколько поворотов спустя Наас толкает калитку. Вязь заклинаний вспыхивает и гаснет. Сжимаюсь, проходя следом. Покалывание за ухом подтверждает: теперь я часть Университета.
– Тут офигенно, особенно у ручья, – преувеличенно весело кричит рыжеволосый маг. Камеры, точно.
– Мне не помешает проветриться после вчерашнего, – отвечаю в тон.
– Может, пробежимся? Здорово прочищает мозги, – он не предлагает, сразу срывается в бег. Вчерашняя поляна, едва заметная тропка. Пятно крови и следы ботинок отмечают место, где лежала Нина. Перепрыгнуть!