Дорога в Омаху
Шрифт:
– А как его полное имя? – поинтересовался Сэм, подходя к умопомрачительной индианке-юристу. – Чтобы он не усомнился в моей аутентичности.
– Чарлз… Заход Солнца… Редуинг.
– Вы шутите?
– Он родился, когда последние лучи заходящего солнца золотили небо. Что же касается ваших комментариев по этому поводу, то я не собираюсь выслушивать их.
– Разве отважился бы я на такое?
Набрав номер, Дженнифер передала трубку Дивероу. Спустя какое-то время Сэм спросил в ответ на спокойное «хэлло» на другом конце линии:
– Это Чарлз Сансет [107]
– Вы от Орлиного Ока? – отозвался братец. – Там что-нибудь не так?
– От Орлиного Ока? – повторил недоуменно Дивероу и, прикрыв микрофон ладонью, обернулся к Дженнифер: – Он сказал: «Орлиное Око». Это что, индейский пароль?
– Нет, это наш дядя. Вы произнесли среднее имя Чарли, которое мало кому известно. Дайте-ка я сама с ним поговорю.
– Он до смерти напугал меня, – признался Сэм.
– Почему? Он же славный паренек.
107
Сансет – Заход Солнца (англ.).
– У него такой же голос, как у меня.
– Чем и поверг он в ужас белого человека, – съязвила Редуинг, беря трубку. – Хэлло, осел, это я, твоя старшая сестра! Запомни: ты будешь делать то, что я скажу. И не смей приставать к моей секретарше, а не то я перепеленаю тебя, как делала это, когда ты был маленьким, только на этот раз ты недосчитаешься парочки очень важных своих принадлежностей. Усвоил, Чарли?
Сэм направился было к кушетке, однако, передумав, подошел к утопленному в стене зеркальному бару и замер, потрясенный изобилием разнообразных напитков. Пока Ред Редуинг отдавала распоряжения своему брату, он извлек из этой сокровищницы графин сухого мартини: если уж ему не остается ничего, кроме как кричать, то он прекрасно сделает это и в состоянии легкого опьянения.
– Эй! – сказала Дженнифер, опуская трубку на рычаг и оборачиваясь в уверенности, что Дивероу – на кушетке. Но, не обнаружив Сэма там, перевела взгляд на бар, где и застала его в момент священнодействия – приготовления коктейля. – Чем это вы занимаетесь?
– Стараюсь смягчить боль, как мне кажется, – ответствовал Сэм, тыча крошечной вилочкой в горшочек с маслинами. – Скоро здесь появится Арон, а затем раньше или позже и Мак, если, конечно, ему удастся выбраться из «Времен года»… Но это будет вовсе не то совещание, в котором я хотел бы принять участие… Хотите глоточек?
– Нет, благодарю. Ведь хотим мы того или нет, а в совещании участвовать нам придется. От хорошего «глоточка» я запросто могу оказаться на полу. Боюсь, виной тому – мои гены. Так что лучше воздержаться.
– Право? А я-то полагал, что это все дурацкие выдумки об индейцах и огненной воде.
– Уж не думаете ли вы, что Покахонтас [108] взглянула бы на этого тощего англосакса Джона Смита, если бы не была пьяна в стельку? Как-никак ее окружали такие славные парни!
108
Покахонтас, она же Ребекка Рольф (1595—1617), – дочь вождя индейского племени паухатана, по преданию, спасшая от казни капитана Джона Смита.
– Я считаю, что от этих слов отдает расизмом!
– Да бросьте вы! Оставьте же нам хоть что-нибудь!
Пройдя в импозантные парадные двери фешенебельного загородного клуба в Фонинг-Хилл на восточном побережье штата Мэриленд, крепко сбитый мужчина кивнул в ответ на почтительный, но молчаливый, без обращения к нему по имени, поклон, которым приветствовали джентльмена элегантный управляющий этого заведения и его помощник, и прошествовал дальше.
– Роджер, мой мальчик, – сказал затянутый в смокинг управляющий, – ты только что видел, как эти двери впустили сюда не менее двенадцати процентов богатства нашей страны.
– Да ты шутишь, – ответил младший собеседник, столь же чисто выбритый, как и его начальник, и тоже в смокинге, но без белой розы в петлице.
– Вовсе нет, – молвил управляющий. – Сейчас в Золотой комнате состоится тайное совещание. В присутствии самого государственного секретаря. И при этом – никакого угощения, никаких напитков, только минеральная вода. Вопрос обсуждается очень серьезный. Час назад здесь побывали двое из госдепартамента и прочесали комнату электронными приборами, чтобы убедиться в отсутствии подслушивающих устройств.
– И кто еще там будет, кроме министра, Морис?
– Промышленные магнаты и прочие предприниматели, Роджер. В их числе – руководители таких компаний, как «Монарк-Макдоуэлл эйркрафт», «Петротоксик амалгамейтид», «Зенит болл-биарингз уорлдуайд» и «Смитингтон-Фонтини индастриз», чьи владения простерлись от Милана в Италии до Калифорнии.
– Вот это да! А кто этот тип?
– Король международных банкиров. Он из Бостона. В его руках больше ремешков от кошельков, чем у казначейства.
– Как ты думаешь, что они там решают?
– Если бы я знал, то, вероятно, был бы несметно богат.
– Муз! – приветствовал громко владельца «Монарк-Макдоуэлл эйркрафт» Уорнер Пиз и обменялся с ним у дверей сердечным рукопожатием.
– Твой левый глаз вылез из орбиты, Уорти, – ответил новоприбывший, быкоподобный мужчина. – У нас какие-то проблемы?
– Ничего такого, чего бы мы не смогли разрешить, приятель, – ответил нервно государственный секретарь. – Поздоровайся с ребятами.
– Привет вам, старые друзья! – произнес Муз, обходя стол и пожимая каждому руку. Одет он был в зеленого цвета почетный пиджак для гольфа, своего рода униформу Фонинг-клуба.
– Рад тебя видеть! – сказал Дузи из «Петротоксик амалгамейтид». Его синий блейзер был украшен не эмблемой клуба, а фамильным гербом.
– Ты опоздал, Муз, – заметил блондинистый Фрогги, владелец и глава администрации «Зенит болл-биарингз уорлдуайд». – А я спешу. Они там в Париже создали новый сплав, который позволит нам заработать миллионы на наших оборонных контрактах.
– Прости, Фрог Фейс [109] , но не в моей власти было изменить погоду над Сент-Луисом. Мой пилот настоял на том, чтобы сделать крюк… Хэлло, Смити, как там дамочки в Милане?
109
В переводе с английского– Лягушачья Рожица.