Дорога войны
Шрифт:
– А что об этом думать? – проворчал Агафирс. – Найдем золото – найдем и людей. Я лично берусь привести со стойбищ на Тизии хоть десять, хоть двадцать тысяч конников. Если, конечно, я туда приеду с золотом!
– И все-таки странно, – задумался Бицилис. – Засада. Похоже, римляне знали, что мы придем! Нас ждали! И где ж та птичка, которая им про это напела, а?
– Что ты на меня уставился?! – окрысился Вортрикс. – Скажи лучше, зачем ты в Апул отлучался? Может, в тамошний каструм заглядывал, чтобы шепнуть пару слов «петухам»?
Бицилис подскочил, сжимая кулаки, но Оролес положил ему на плечо тяжелую руку. Тот сник и засопел угрюмо.
– Давайте не будем волочь друг на друга! – проговорил Оролес. – Мало ли где мы были и что делали! И хватит о прошлом. Приказываю всем думать о будущем! Что делать станем? Нептомар, твое слово!
Жрец, накинувший по холодку куртку-безрукавку, снял ее и выпрямил спину, сдвинул брови.
– Поддержку от людей мы не получим, – неспешно заговорил он, – пока не сыщем золото. Кто поможет нам в поисках? Я не знаю никого иного, кроме Замолксиса, к кому можно было бы обратиться за помощью!
– И что ты предлагаешь? – кисло поморщился сын Москона.
– Нам надо отправить посланника к Замолксису! – строго и четко выговорил жрец. – Я лично уже пятый год подряд не посылал никого к нему на небеса, нехорошо это.
Многие оживились. Вортрикс равнодушно отвернулся, а Оролес пожал плечами.
– И кого именно? – спросил он.
– Дикомеса! – быстро ответил Нептомар. Главарь успокоился, этого было не жалко – воин из Дикомеса хреновый, может, посланник выйдет что надо?
– Хорошо, – решил он. – Можешь начинать!
Нептомар шустро поднялся и поспешил к своему шатру. Оролес показал пальцами – ты и ты – и два дюжих кельта поволокли сомлевшего Дикомеса к жрецу – надо было при жизни посланника объяснить ему, чего просить у божества.
Двое служек-капнобатов развели костер. Когда он разгорелся, сам Нептомар швырнул в него охапку конопли. Все трое окунулись в удушливый, дурманящий дым, заходили хороводом вокруг огня, распевая молитвы и заговоры. Походка их стала шаткой, глаза заблестели. Еще одна охапка конопляных соцветий придала троице пылу и страсти.
– Даки шлют посланника на небеса-а! – прокричал Нептомар с завываниями, делая таинственные пассы руками и приплясывая. – Великие кабиры-ы! Встретьте Дикомеса и проводите его к самому Замолксису-у!
Двое капнобатов – «блуждающих в дыму» – забили в бубны, качаясь и выкрикивая непонятное.
Даки притихли, а Нептомар, сверкая очами, налитыми кровью и слезами, возговорил:
– Пусть выйдут трое великих воинов! – Направив указующий перст, он стал громко вызывать: – Сасиг! Зиракс! Фратанч!
Трое названных подхватили свои копья и подошли к Нептомару. Жрец усадил их в круг. Избранные уткнули свои копья древками в землю и сжали крепкими руками.
– Еще четверо! – кричал жрец. – Котисо! Даникс! Комозус! Дайзус!
Четверка знала, что делать, без напоминаний. Оставив оружие, они вразвалочку вошли в шатер жреца и вывели оттуда Дикомеса. На глазах у посланника была белая повязка, а с кривящихся губ текла слюна – видать, и ему досталась доза зелья.
– Замолксис! – возопил жрец, потрясая посохом. – Услышь слугу своего! Узри действо наше! Мы шлем гонца к тебе, за словом твоим и советом! Обрати милость свою, расслышь просьбу и дай ответ!
Капнобаты бешено забили в бубны, им вторили барабаны, обтянутые воловьей кожей. Затрубили гетские рога. Четверо ухватили Дикомеса за руки и ноги, раскачали как следует и высоко подбросили. Нелепо раскидывая конечности, Дикомес взлетел и упал на подставленные копья. Не сломалось ни одно, все три проткнули тело и вышли на пол-локтя из груди и живота посланника.
Нептомар просеменил к нему, оглядел и с торжеством воскликнул:
– Дикомес мертв! Посланник ушел к Замолксису!
Радостный рев поднялся на задворках старой крепости. Бог услыхал их! Великий Замолксис проведет их к золоту, они обогатятся и победят!
С уходом посланника «гвардейцы» повеселели – все как-то взбодрились, оживились, пошли разговоры. Загорелись костры, повара взялись варить кашу из пшена, а скоро и охотнички подоспели, приволокли трех оленей и пару кабанов. Свеженину мигом выпотрошили и насадили на вертела из жердей – смачный дух жарящегося мяса поплыл над крепостью.
И тут, в самый неподходящий момент, раздался крик дозорного:
– Римляне идут!
Расслабившиеся было латрункулы забегали, собирая оружие, спешно затягивая панцири и костеря проклятых «петухов» – поесть спокойно не дадут, гады!
Оролес бегом вынесся на крайний вал крепости, поросший деревцами и кустиками. Внизу, по ущелью двигались легионеры, наступая с севера. С юга шли галлы, держась за поводки громадных псов гельветской породы – с такими даже матерые волки старались не связываться. Псы не лаяли, но так и рвались вверх по откосу, царапая дерн толстыми лапами. Ошейники задавливали утробное рычание. Дорога к крепости зигзагом шла по откосу, удобная и гладкая, но в ряд по ней могли пройти только два бойца, третьему уже не было места.
Самозванный царь оглянулся.
– Бицилис! – рявкнул он. – Стрелков сюда! Живо! Вортрикс! Собрать все дротики! Агафирс! Подкатывайте камни, угостим «петухов»!
Лагерь зашевелился, готовясь к отражению атаки. «Не на тех напали!» – мрачно улыбнулся Оролес.
– Пиепор! – подозвал он. – Фратанч! Берите свои десятки – и за мной! Приветим римских собак и галльских псов!
Набив колчаны стрелами, два десятка гвардейцев спустились вниз по крутой тропке – до бревенчатого мостика, перекинутого через бурливый ручей. Падающая вода сильно размыла склон, проточив овраг и перерезав дорогу к крепости. Ручей намыл много черных камней-голышей, так и просящихся в кожаные ремни пращей, а толстые корявые корневища, торчащие из земли, служили кое-какой защитой. У самого ручья еще росли грабы и сосны, а вот дальше склон был чист, одна трава бурела.