Дорога затмения
Шрифт:
Распахнув дверь, Сен-Жермен повернулся к нему.
— Что с Тцоа Лимом и пони?
— С пони все хорошо. Тцоа Лим наслаждается жизнью. Три судомойки сварятся из-за него, и каждая лезет из кожи, стараясь накормить его посытнее. — Заметив на губах господина усмешку, слуга тоже позволил себе улыбнуться. — Он уже никуда не спешит.
— Это неудивительно. — Сен-Жермен хотел спросить о Масаги, но побоялся услышать что-нибудь неприятное. — И все-таки тут мы, пожалуй, задерживаться не станем.
Узенький коридор освещался довольно скудно. Деревянное покрытие стен
Слуга проводил его до приемной, затем поклонился и убежал. Сен-Жермен остался один и от нечего делать стал разглядывать убранство просторного помещения.
Оно производило приятное впечатление. Глухую, обитую красным деревом стену украшали два развернутых свитка: один был подпорчен, другой выглядел почти безупречно. Оглядев столбцы иероглифов, начертанных размашистыми ударами кисти, Сен-Жермен оценил их возраст в триста-четыреста лет. К другим стенам комнаты жались изящные лакированные сундучки, окованные красной медью, но только один из них был по-европейски большим. Низкий темно-коричневый столик, две кушетки, обтянутые чем-то вишневым, и шесть прихотливо расставленных стульев дополняли картину. В Ло-Янге, подумалось Сен-Жермену, такую приемную сочли бы просто убогой, зато она наверняка понравилась бы Чи-Ю. Грудь его вдруг пронзила острая боль, и он отвернулся к окну.
Он так и стоял, бездумно глядя на горы, когда возникший на пороге приемной слуга объявил о прибытии генерала. Сен-Жермен встрепенулся и, вернувшись в реальность, отдал официальный поклон.
— Ага, — произнес бодрым тоном вошедший. — Ну, наконец-то! Значит, ты маг?!
Пребывающий в весьма почтенных летах генерал передвигался быстро, враскачку, его лысина задорно светилась, с уголков рта свисали жидкие клочья белых волос.
— Значит, ты маг?! — с удовольствием повторил он, опускаясь на ближайшую к двери кушетку и приглашая посетителя устроиться на другой. Сен-Жермен остался стоять.
— Не очень искусный. Находящейся здесь малоодаренной персоне не дано было овладеть…
Тираду его с живостью перебили.
— У тебя прекрасные манеры, мой друг! Но, поверь, нет никакой нужды их сейчас демонстрировать. Давай-ка поговорим по-простому.
Сен-Жермен улыбнулся.
— Благодарю, генерал. Но после того, что вы сделали для меня, мне бы хотелось наилучшим образом выказать вам свою бесконечную признательность и уважение, чтобы закрепить в вашем сердце благосклонность к горстке путников, пробирающихся в Тю-Бо-Тье… — Он хотел завершить свой монолог совсем
— Оставь. Я тоже знаком с этикетом и со всякими церемониальными вывертами, но сыт ими по горло. Необходимость неукоснительно их соблюдать — одна из причин, по которым я стараюсь держаться подальше от императорского двора. Не главная, конечно, но все же… Когда тебе все утро внушают, как должно держать лакированный веер, ты волей-неволей начинаешь задумываться, а все ли у нас хорошо. — Военачальник вздохнул. — Я уже стал интересоваться, когда ты объявишься. Три дня для какого-то там обряда — не слишком ли долгий срок? Твой слуга… он охраняет тебя не хуже, чем дракон небеса.
— Он при мне уже долгие годы, — туманно пояснил Сен-Жермен.
— И хорошо, — закивал Мон Чи-Шинг. — Слуг надо школить. На то, чтобы внушить им понятия об истинной преданности, уходит не год и не два. В конечном счете усилия окупаются, надобны лишь терпение и твердость руки.
— То же подтверждает мой опыт, — любезно произнес Сен-Жермен, не понимая, куда гнет старик.
— Возьмем для примера Масаги, — продолжил генерал свою мысль. — Вот превосходный слуга. С ним здесь никто не сравнится. И не только здесь, а и во всем этом горном районе. Он охраняет подходы к крепости вот уже более двенадцати лет. Выстоять в схватке против него никому еще не удавалось. Он просто демон в бою.
— Да, — откликнулся Сен-Жермен. — Мне не хотелось бы схватиться с бойцом, превосходящим его в поворотливости.
Мон Чи-Шинг громко захохотал и хватил себя кулаком по колену.
— Ох уж вы, инородцы! — продолжил он, отсмеявшись. — Что я ценю в вас, так это ваш юмор! Великолепно. Китаец сейчас не упустил бы возможности в подробностях себя расхвалить, а ты всего лишь выражаешь довольство тем, что тебе не попался более поворотливый воин. — Генерал стал серьезен. — Он тяжело переживает свое поражение. Такого с ним еще не случалось.
— Он не проиграл эту битву, — возразил Сен-Жермен. — Вы приказали ее прекратить.
— Ну-ну. Масаги сказал, что ты мог раскроить ему череп и что он не сумел бы тебе помешать, но ты не стал этого делать. Ты заявил, что хочешь его пощадить, но Масаги на это не согласился. Он выбрал смерть и теперь считает себя опозоренным, ибо мое вмешательство лишило его возможности достойно погибнуть в бою. — Генерал подергал себя за усы. — Но я не хотел его смерти. Как и твоей. Ведь стоило мне дать знак лучникам, и тебя пронзила бы туча стрел. Ты бы погиб. Ты остался цел лишь потому, что затронул мое любопытство.
«Это еще неизвестно, — мысленно возразил Сен-Жермен, исподволь изучая повадки старого лиса. — Стрелы меня пробивали. Для таких, как я, гибельны лишь попадания в позвоночник и мозг, но тебе о том знать не стоит».
— Я бы сказал, генерал Мон Чи-Шинг, что Масаги не о чем сокрушаться. Он сильнее меня как боец, и, будь его меч чуть длиннее, я был бы убит в самом начале схватки.
— Весьма возможно, — согласился военачальник после некоторого раздумья. — Но и ты ведь тоже очень силен, разве не так?