Дорогами ложных солнц
Шрифт:
— Для меня тоже.
Эндрю тихо выдохнул, и, наклонившись через столик, прильнул губами к моим. Я подалась вперёд, отвечая на поцелуй, но столик опасно закачался, и, отдёрнувшись, я поспешно вцепилась в него обеими руками. Эндрю улыбнулся и, положив свои ладони на мои, тягуче посмотрел мне в глаза.
— Ты очень голодна?
— Нет, — качнула я головой. — Но мне нужно идти. Уже, наверное…
— Думал, мы проведём этот день вдвоём, — в голосе моего поклонника — сильнейшее разочарование.
— Думал? — осторожно высвободив ладони, я подхватила со столика чашку с кофе. — Или планировал с самого начала?
Огорчённое лицо Эндрю смягчилось, ладо1нь, лаская, прошлась по моему бедру.
— Ты нарушила все мои планы, коварная Сурэйя, — скользнув рукой под покрывало, он погладил мою якобы повреждённую ногу. — Не болит?
— Почти нет, — я попыталась отодвинуться, но Эндрю уже откинул край покрывала и мягко поцеловал мою лодыжку.
— Теперь совсем перестала, — неловко улыбнулась я.
Отставив столик, поднялась с постели, но Эндрю тут же сплёл вокруг меня руки.
— Что бы ни планировал, это — ничто в сравнении с тем, как всё получилось: непредсказуемо, незабываемо, ошеломляюще…
— Ты меня тоже удивил, — взмахнула я ресницами.
Говоря это, не лукавила. Ночь, от которой я не ожидала ничего, кроме снятия стресса и избавления от чего-то похожего на чувство вины, оказалась… весьма запоминающейся. Эндрю удалось меня впечатлить, и я, мысленно улыбаясь, отметила: недаром мой поклонник родом из той же страны, что и Камасутра. От моих слов лицо поклонника буквально засветилось.
— А ты окончательно лишила покоя меня… — прошептал он. — Останься…
— Дела в галерее, — вздохнула я, одновременно стараясь найти глазами одежду и сумочку. — Который час? Твоя спальня — словно казино: оказавшись в ней, теряешь чувство времени.
— Не всегда, — губы Эндрю заскользили по моей шее. — Только, когда в неё попадает прекрасный ангел, заставляющий забыть обо всём меня. Сурэйя… Прошу тебя… Не будем вспоминать о времени сегодня…
Улыбнувшись, я погладила его по щеке, но тут где-то совсем рядом требовательно завибрировал смартфон, и я поспешно отскочила от снова прижавшего меня к себе Эндрю.
— Боже, совсем забыла про заказчика, с которым должна встретиться!
Моя сумочка оказалась на кресле. Выхватив из неё мобильник, я глянула на экран и охнула: встреча с Джеймсом, на которую я катастрофически опаздываю! Не думала, что уже так поздно… Но звонил не он, а Ирвин Райт.
— Сурэйя, дорогая! — воодушевлённо приветствовал меня агент. — Как ты? Как лодыжка?
— Уже почти не болит, — я огляделась в поисках одежды и, обнаружив, подхватила её в охапку. — Ты немного меня опередил — собиралась звонить, чтобы узнать о ваших с Дэниэлом впечатлениях.
— Сурэээйя, признайся, что просто напрашиваешься на комплимент!
— Почему нет, если он заслужен?
Агент расхохотался, а я, повернувшись к Эндрю, с улыбкой наблюдавшему за мной, беззвучно спросила:
— Ванная?
Эндрю, полуобняв, повёл меня в нужном направлении. Ирвин изощрялся в остроумии — из телефона то и дело слышался его смех. А я мучительно соображала, звонить ли Джеймсу, чтобы предупредить об опоздании. Но лишний раз слышать его голос не хотелось, и я решила просто поторопиться. В ванной поспешно закончила разговор с Ирвином, настойчиво приглашавшим меня на ужин, ещё быстрее привела себя в порядок и вылетела из комнаты… прямо в объятия Эндрю.
— Увидимся вечером? — с надеждой спросил он.
Чмокнув его в щёку, я сощурила глаза.
— Увидишь, — и, выскользнув из объятий, заторопилась к выходу.
Томас привёз меня домой, а, выскочив из машины, я обречённо вздохнула: возле подъезда стоял блэк кэб. Вообще, мы договаривались встретиться в галерее, но, видимо, не найдя меня там, Джеймс заявился сюда. Стараясь не смотреть в сторону кэба, я поблагодарила шофёра и заторопилась к подъезду, уверенная, что Джеймс последует за мной, как только отъедет машина Эндрю. Но я ошиблась. Заскочила в душ, переоделась, даже сварила кофе, но Джеймс так и не появился. Удивлённая таким терпением, я налила кофе в два термостакана и спустилась вниз, уже начиная сомневаться, что в кэбе — действительно Джеймс. Но там был он — только более отстранённый и невозмутимый, чем обычно.
— Ты заболел? Поэтому даже не поторопил меня? — забравшись на пассажирское сидение, я протянула ему стакан.
— Цианид? — хмыкнул он.
— Да. Но на вкусе это никак не отразилось.
Джеймс только усмехнулся и, уже не глядя ни на меня, ни на стакан, включил зажигание. Поставив «его» стакан в специальную подставку, я демонстративно отпила из своего.
— Почему не остался ждать возле галереи?
— Теперь задаюсь вопросом, почему не поехал прямиком к Рэю. Это ведь была его машина? — он качнул головой.
— Да, его. Но, отправься ты к нему, мы бы разминулись.
Джеймс снова усмехнулся, но больше ничего не сказал. У меня тоже не было желания поддерживать разговор, и так, в молчании, мы заехали в галерею — Бетти не было, я дала ей выходной — забрали картину и отправились в «штаб-квартиру», где радостный Чарльз встретил нас чуть не у порога.
— Рад видеть тебя, Сурэйя!
Он попытался меня обнять, но я отстранилась и кивнула на Джеймса, внёсшего картину.
— Думаю, по-настоящему ты рад содержимому этого ящика, а не мне, так что можешь не притворяться.
Чарльз опустил руки и подозрительно покосился на Джеймса.
— Вы поссорились?
Джеймс дёрнул плечом.
— Для ссоры нужно желание общаться, которого нет ни у миледи, — небрежный кивок в мою сторону, — ни у меня.
— У миледи есть желание общаться, — возразила я. — А именно громко и доходчиво сказать вам обоим «Sayonara!»[11].*
— Будешь скучать, — хмыкнул Джеймс. — Вряд ли престарелый денежный мешок сможет надолго отвлечь тебя от рутины будней.
— Эндрю — не престарелый, просто старше меня. И будни мои — не рутинные. И шантаж с перспективой попасть в тюрьму никак не подходит под определение «развлечения».