Дорогой ценой
Шрифт:
— 15 или 16 гульденов..
— Я их вам сейчас отдам, пан Урзин, а вы сделаете так, чтобы они не узнали откуда эти деньги, хорошо?
— С радостью.
— Вот видите, если бы я случайно не спросила, вы бы мне ничего не сказали.
— Это водительство Божие, что вы спросили, пани Маргита. Я вчера уже думал о вас, что вы могли бы помочь людям, но сегодня я бы не осмелился просить вас об этом. В нашем серьёзном разговоре я об этом даже забыл.
— О, пожалуйста, пан Урзин, если кому-то нужно помочь в беде и если это в моих силах, то я прошу вас всегда обращаться ко мне; я охотно помогу, поверьте. Но извините меня, я сейчас вернусь.
Маргита поспешно вышла из библиотеки, а молодой человек встал на колени возле кресла, в котором только что сидел. И если бы его сейчас видела пани Прибовская, она опять сказала бы, что его молитва для него была очень важным делом. Когда он поднялся, в его глазах светилась блаженная уверенность, что молитва его услышана.
— Вот вам деньги за квартиру, на врача и лекарства, — сказала вернувшаяся Маргита, подавая ему конверт.
— Последнее необязательно. Я попросил пана Коримского, и он был так добр, что позволил открыть в его журнале счёт для бедных, которые получают лекарства бесплатно.
Глаза молодой женщины радостно засияли.
— Тем лучше. А теперь запишите мне адрес. Я пойду и посмотрю, чем им ещё можно помочь. У меня осталось многое из моего приданого, что можно было бы пошить. Но удобно ли это?
— О да, это им будет хорошей помощью.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Давно уже Маргита осталась одна, но она всё ещё слышала взволнованный от благодарности голос провизора. В эту ночь она спала мало. Присланные книги так заинтересовали её, что свет она потушила только к утру. Но по её сияющим глазам и задумчивому выражению лица нельзя было сказать, что она не выспалась.
Выдался чудесный день, и так как Маргита своего коня оставила в Горке, она пешком отправилась на прогулку в Подград.
Когда она шла по одной из улиц городка, зазвонили колокола.
Мгновенно приняв решение, она вошла в церковь. Отпевали умершего. Пахло ладаном. Хотя она села недалеко от входа, острый глаз декана её сразу заметил и сердце его возликовало. В её появлении он увидел первый отличный результат своего вчерашнего визита.
А Маргита? Выходя из церкви, она бросила взгляд на окропляющуюся и крестящуюся толпу и, словно отвергая, покачала головой.
«Просвещённый век не позволяет, — подумала она, — поступать так же, как в те времена, когда они подавляли свободу. Но они остались всё теми же фанатиками, какими были во времена Георгия Висхарта, которого они сожгли. Этого благородного благодетеля и носителя света! Они держат народ в темноте, отобрали у него Библию, чтобы народ её не понимал. И чтобы я принадлежала этой церкви? Никогда!..»
Погружённая в эти мысли, она вошла в узкий переулок. Через несколько минут она уже была в комнате бывшей няни своей матери. Её действительно встретили здесь, как луч солнца. Молодой провизор вчера сказал правду. Пани X. не могла насмотретьс на дочь её любимой Наталии и стала рассказывать Маргите, каким добрым и милым ребёнком она была, хотя отец и братья её порядком баловали.
А если случалось, что она в сердцах кого-то обидит, то потом каялась и не успокаивалась до тех пор, пока не получала прощения, даже от последнего слуги.
Гордости у неё никакой не было. Часто она приглашала деревенских ребятишек к себе в сад и играла с ними. Если кто-то восхищался цветами, она могла обобрать для него весь сад. Точно так же она раздаривала и свои игрушки.
Однажды зимой она увидела босого ребёнка. Быстро сняв свои ботинки, она отдала их ему, а потом в слезах побежала к отцу, потому что её ботинки ребёнку были малы. Отец же, чтобы успокоить дочку, дал ребёнку денег для покупки обуви.
Особенно любил Наталию брат Фердинанд. Он часто рассказывал ей необыкновенные истории о Польше, которые всегда кончались тем, что они оба в мыслях уходили далеко-далеко искать помощи для своего отечества. Лишь одного она не могла вынести — когда её обманывали. Этого она не прощала никому.
Пани X и не подозревала, какие чувства она пробудила в своей слушательнице.
В сердце Маргиты снова зашевелилась вчерашняя тоска по матери. Ах, в том-то и было дело, что она не могда простить обмана!
Но ведь её никто не обманул, нет — она сама обманулась и совершила поспешный шаг, который навсегда разрушил её семейное счастье. А в остальном она и теперь была такой, как в детстве: простой и доброй в обращении с бедными. Слуги носили бы её на руках. Как живая, стояла она перед её глазами — как она могла не тосковать по матери!
Маргита начала разговор об одежде и обрадовала Анечку X. тем, что для неё есть работа, причём неспешная, при выполнении которой она могла бы заботиться о бабушке и управляться по домашнему хозяйству. Примерно через час она возвращалась в Орлов в сопровождении Анечки, которая хотела сразу же взять работу домой.
По дороге Маргита заметила, что у шагающей рядом с ней девушки было больше познаний, чем можно было предположить. Она узнала, что отец Анечки был учителем и что он сам обучал свою дочь. После его смерти она жила с бабушкой, чтобы ухаживать за ней. В Подград они переселились лишь летом, когда её дядя получил там место писаря. Никто не думал, что его могут призвать на военную службу, так как он был слаб здоровьем.
Маргите пришлось сказать, кто дал ей адрес пани X. Луч радости осветил лицо молодой девушки.
— Значит, это пан Урзин так нас осчастливил! Мы ему и так уже многим обязаны.
— Почему же?
Девушка немного смутилась, но потом скромно продолжила:
— С тех пор, как он стал нас посещать, он постоянно старается нам помочь.
Вот вчера он принёс нам деньги на оплату квартиры. Ясно, что деньги эти были не от него самого, так как он сам беден. Но он не хотел сказать, от кого они. Да воздаст Господь ему и тому, кто их нам подарил сторицею!
Маргита, смутившись, что-то начала поправлять на своей шляпке. Чтобы увести разговор в сторону, заговорила о погоде, и они незаметно быстро пришли в Орлов. Прислуга, сморщившись при виде этой простой швеи, принесла нужные вещи.