Дорогой враг
Шрифт:
— И второй экземпляр, — сказал Колин, показывая Лукасу на фотокопию завещания. Тот широким росчерком пера подписал и ее. Свидетели, по-прежнему не произнося ни слова, сделали то же самое.
— Можете идти, — сказал Лукас, вручая поверенному фотокопию завещания. — У вас остается копия, а у меня оригинал. Так?
Колин кивнул свидетелям, которые молча удалились. Он с удовлетворением заметил, что Лукас даже не взглянул на них. И вообще, об их существовании, похоже, знала только открывшая двери экономка.
Бросив взгляд на фотокопию,
— Если вы не имеете ничего против, то я могу хранить у себя оба экземпляра. Часто так бывает безопаснее…
Но Лукас уже держал оригинал в руках, намереваясь спрятать, и кивнул адвокату на прощание.
Дженнифер велела Колину постараться взять оба экземпляра. Но если это окажется невозможным, то проследить, куда отец положит документ. Рэттиген предпочел последнее и не стал более настаивать.
Лукас вынул ключик из маленького ящичка стола и нагнулся, чтобы отпереть нижний. Выдвинув его, он положил на дно завещание, после чего снова задвинул и запер. Ключик же убрал в верхний ящичек с секретом, которые имелись практически во всех старых кабинетных столах.
Колин на всякий случай отметил все это про себя, хотя был уверен, что Дженнифер отлично знает все тайны отцовского стола, как и вообще всего кабинета.
— Хорошо, теперь, полагаю, все в порядке, — сказал Лукас и удовлетворенно вздохнул.
Колин сложил вдвое фотокопию и убрал к себе в портфель, одновременно размышляя о том, в какую страну лучше всего убежать, если что…
Довольно рассеянно простившись со своим клиентом, он вышел из кабинета. Лукас посмотрел вслед адвокату со смешанным чувством симпатии и озадаченности, пробурчав себе под нос: «Рэта очевидно что-то гложет». Затем устало откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. Услышав шум мотора отъезжавшей машины адвоката, он хотел было встать, но не смог и только тяжко вздохнул. Возможно, Лес прав. Надо подумать о том, чтобы лечь в больницу. Хотя куда лучше умереть дома. Но скольких хлопот и нервов это будет стоить Кейре! Ей придется ухаживать за ним и даже просто нянчить. Это пугало Лукаса. Тем более что сейчас он не в состоянии даже налить себе чашку чая и поднести ко рту…
Он улыбнулся про себя и твердо решил не быть мучителем своей жены. А пока надо держаться и воспринимать все спокойно. Для начала же нужно добиться ровного дыхания…
Прошло некоторое время, и Лукас заснул прямо в кресле. Но уже через час его разбудил телефонный звонок. Он поднял трубку, с удовлетворением отметив, что еще в состоянии это сделать.
— Алло?
— Здравствуйте. Могу я поговорить с мистером Лукасом Харвудом? — донесся из трубки вежливый мужской голос.
Лукас прокашлялся и постарался сосредоточиться.
— С-слушаю, — запинаясь ответил он в трубку. — Лукас Харвуд… у телефона.
— Мистер Харвуд, это говорит Крис Хьюит из компании частных расследований «Хьюит и Палмер».
— Слушаю вас, мистер Хьюит.
— Есть новости, мистер Харвуд. Мы получили исчерпывающие сведения о вашей первой жене, проследив всю ее жизнь после развода. К сожалению, вынуждены сообщить вам, что она умерла восемь лет назад в маленькой деревушке Западного Йоркшира. У нее случился инфаркт.
Лукас горестно вздохнул. Это было тяжелое известие. Итак, Элис с ее каштановыми волосами и чуть раскосыми глазами больше нет…
Правда, после развода она не хотела иметь с ним ничего общего. Но все же…
Он часто вспоминал о ней с теплым чувством и сожалением. После развода Элис сказала ему, что они больше никогда не увидятся. Она сдержала свое слово. Лукас тогда долго спорил с ней, пытаясь выговорить себе право хотя бы иногда навещать сына. Но Элис в то время была до того озлоблена, что даже слышать об этом не хотела. А у него не хватило воли и сил довести дело до конца. Повторись эта ситуация сейчас, Лукас ни за что бы не позволил ей отнять у него сына! Но прошлого не воротить… Сын остался с матерью. Он же, его отец, был обречен терзаться чувством собственной вины перед ним за то, что не проявил твердости. Хотя где-то в глубине души Лукас признавался себе, что Элис была не так уж не права, утверждая, будто бы он совсем не любит своего сына…
Да, возможно, она знала его лучше, чем он сам себя. Но в те годы он был сравнительно молодым, набиравшим силу и известность предпринимателем. Лукас тогда надеялся, что их первенец станет его гордостью и достойным наследником всей огромной империи Харвудов. Мальчик же не оправдал его надежд. И главная вина в этом лежала на отце.
Сейчас Лукас думал обо всем этом с болью в сердце, не имевшей никакого отношения к его болезни. Он говорил себе, что не имел морального права удерживать жену, когда она объявила о намерении от него уйти и забрать с собой сына.
Да, у него было о чем сожалеть! Сейчас уже поздно об этом говорить. Но…
Лукас посмотрел на запертый маленький ящичек и подумал о лежащем на его дне завещании. Может быть, не поздно кое-что сделать для старшего сына?
— Мистер Харвуд, — донеслось из телефонной трубки. — Вы слышали, что я сказал?
— Да, — поспешно ответил Лукас. — Элис… умерла. А что с мальчиком? Моим сыном? — Трубка некоторое время молчала. — Алло! Вы меня слышите? — почти крикнул Лукас.
— Да, сэр. Я вас хорошо слышу. Простите, но вы сами не можете предположить, где сейчас живет ваш сын?
Лукас нахмурился.
— Если бы я это знал, то, наверное, не стал бы обращаться к вам за помощью, не так ли, мистер Хьюит? — гаркнул он в трубку. — Я уже сказал вам, что моя первая жена порвала со мной всякие отношения много лет назад. А я…
Тут Лукас замолчал, вспомнив, что ни разу не попытался сделать первый шаг, чтобы их восстановить. Но говорить об этом детективу не стал. Ибо тем самым признался бы в трусости.