Дорожное происшествие
Шрифт:
Голос Арнольда отвлек Крейцера от мрачных мыслей:
– Как вы провели воскресенье?
Крейцер досадливо фыркнул.
– Уж если не повезет, так не повезет. Как говорится, хоть вешайся. Я уже целый месяц обещаю жене и сыну съездить с ними за город, и все что-нибудь мешает: то служба, то спорт. Наконец вчера вроде бы получилось, жена приготовила корзину с провизией, все уложили, и- вот здрасте - как зарядил дождь, да на целый день.
– Ну и что ж такого. От этого хороший брак не развалится, - лицемерным тоном утешил Арнольд.
Крейцер недоверчиво поглядел на него.
– Жена обиделась, мы еще в прошлое
– Разделенное страдание уменьшается вполовину, - вздохнул Арнольд.
– Я тоже провел превеселое воскресенье. Дама моего сердца подбила меня сходить в кино, а там такое показывали… Лучше и не вспоминать. Кто хочет творить, пусть не падает духом.
– После чего он энергично смахнул скрепки в выдвинутый ящик стола. '
Крейцер некоторое время мрачно смотрел перед собой, потом вдруг ударил кулаком по столу и пробурчал:
– Это ж надо, как не повезло.
Арнольд грустно кивнул. Неудача в расследовании дела Николаи лежала у него на сердце тяжелым грузом. Поскольку данное Кранепулем описание афериста не совпадало с внешностью доктора, Крейцер решил, чтоб не оставалось ни тени сомнения, еще раз послать своего помощника к Кранепулю с фотографией доктора. Арнольд качал головой, словно до сих пор не мог понять, что произошло.
– Все так здорово совпадало. Кто бы мог подумать о жульничестве!
– Вы же видите, что и об этом необходимо думать, я не хочу осрамиться во второй раз.
– Н-да, жизнь жестока, - философствовал Арнольд, - а судьба слепа, бьет и доброго и злого.
– От вас рехнуться можно!
– рявкнул Крейцер.
– Мы по уши увязли в расследовании, а вы потчуете меня дурацкими шуточками. Все наши прежние версии оказались ошибочными. Аферисты облегчили Кранепуля на три тысячи марок. Один аферист воспользовался машиной доктора Николаи и с помощью другого выманил у Кранепуля деньги, а на обратном пути совершил наезд. Тогда понятно, почему он бросил пострадавшего.
– Само собой, - поддержал Арнольд, - иначе афера лопнула бы. Кстати, я не удивлюсь, если окажется, что Кранепуль не единственный, кого одурачили таким манером. Уж больно хороша идея. Если наши молодчики все время используют один и тот же метод, что вполне вероятно, ибо какой жулик по доброй воле откажется от удачной идеи, нам остается только ждать, пока жертвы не начнут взывать к доктору Николаи, напоминая о задатке за машину.
– Вполне, возможно. Но мы тоже не должны сидеть сложа руки. К девяти меня с отчетом вызывает Григолейт. Он желает узнать, какие шаги мы намерены предпринять. Николаи пожаловался на нас. Боюсь, Григо нам хорошенько всыплет, а хуже всего, что нам даже нечего сказать в свое оправдание. Мы вели себя легкомысленно и заслужили взбучку.
– Мне идти с вами?
– спросил Арнольд.
– Нет-нет, - сказал Крейцер.
– Отвечать я буду один. Теперь нам нельзя терять времени и, главное, надо действовать наверняка. Каждое, даже самое незначительное подозрение надо тщательно проверять, прежде чем высказывать вслух. Впрочем, задание, которое
– Приложу все усилия.
– Отлично. Затем отправляйтесь с конвертом и образцами в отдел экспертизы, и пусть доктор Фриче их немедленно сравнит. О надписи на конверте я хочу знать все, что только возможно: на какой машинке печатали, фирма, год выпуска, когда напечатано, особенности печатавшего - словом, все, что из этого удастся выжать. Результаты нам нужны как можно скорей, хорошо бы уже вчера. Ясно?
– Чего уж тут неясного!
– Ладно. А когда сделаете все это, попытайтесь выяснить в редакции «Фольксштимме», в какой именно пункт: по приему объявлений было сдано это. Нам нужно описание того, кто его сдавал, нам нужна квитанция, на которой он расписывался. Пока все. А теперь не вешать носа и за работу!
Крейцер встал, глянул на часы, сунул папку под мышку, ободряюще улыбнулся Арнольду и вышел из кабинета. Впрочем, этот бодрый вид никак не соответствовал истинному настроению Крейцера.
Капитан Григолейт сидел за своим дубовым письменным столом. Это был солидный мужчина лет шестидесяти, у него были черные, с проседью волосы, смуглая кожа и спокойные глаза. Вместо левой руки - протез.
– Доброе утро, товарищ лейтенант, - сказал он входящему Крейцеру.
– Садитесь, и давайте приступим к неприятному разговору. Я знаю, что вы не курите, но при сложившейся ситуации вы едва ли откажетесь от сигареты!
15
Пункт приема заявлений помещался в угловом доме в главной торговой улице города. Две витрины высотой в человеческий рост были закрыты тюлем, а перед витринами стояли керамические горшки с какими-то полосатыми растениями.
С неба сеялся тонкий, все пронизывающий дождь. Арнольд вылез из машины, поднял воротник плаща, пересек улицу и вошел в дом.
В углу за обитой тканью перегородкой раздалось тихое жужжание. В комнате никого не было. Арнольд подошел к прилавку, крытому пластиком, прокашлялся и начал негромко барабанить по нему пальцами. Примерно через минуту послышалось шарканье и из-за перегородки вышла рыжеволосая дама не первой молодости, запихивая в рот остатки бутерброда. Дама поправила очки и уселась за пишущую машинку. Она кивнула Арнольду, проглотила кусок, вытерла руки листом бумаги, скомкала его и бросила в корзинку.
– Слушаю вас. Вы, вероятно, хотите дать объявление?
– спросила она, слизнув с губы приставшую крошку.
– Нет, -ответил Арнольд и, достав из внутренне» кармана газету Кранепуля, выложил ее на барьер, раскрыл и указал отчеркнутое зеленым объявление.
– Мне хотелось бы узнать, кто давал это объявление?
– То есть как кто?
– Она бросила беглый взгляд на газету и подняла недоумевающие глаза на Арнольда.
– Мне нужно его имя. У вас не сохранились какие-нибудь документы, квитанция или что-нибудь в этом духе?