Дорожное происшествие
Шрифт:
– Так ведь аппарата больше нет, - деловито заметил Крейцер.
Бруно так и взвился. Лицо, горящее торжеством, вмиг померкло. С глухим стоном он уронил голову на грудь.
– Вот гад, - пробормотал он, - вот гад. Все гады, все до единого.
– Кто отобрал у вас аппарат?
– Отобрал?
– Бруно презрительно хмыкнул.
– Я его никому не отдавал. Этот гад избил меня как собаку, а я все равно молчал, я ни словом не проговорился. Тогда он перерыл у меня все вверх дном и в шкафу…
Он метнулся к шкафу,
– Пусто! Ограбили! Ничего не осталось! Для меня им любой малости жалко, - и с отвращением швырнул банку на пол. Она упала с резким жестяным стуком.
Глаза у Бруно засверкали, тело напряглось, он оскалил зубы, как собака, которую раздразнили, и струйка слюны побежала у него изо рта.
– Бах! Придет еще день - мы сведем счеты. У меня будет кольт. Сорок пятый! Восемь пуль и одна в стволе.
Он стал в «ковбойскую» позу: ноги расставлены, спина согнута, голова и плечи чуть наклонены вперед, руки свободно болтаются вдоль тела, но раскрытые ладони готовы к захвату.
– Я его прикончу!
– цедил он сквозь зубы.
– Я всех прикончу разом!
Он выхватил из левой и правой кобуры два воображаемых кольта и прицелился на уровне бедра.
– Бац! Бац! Бац! До последнего патрона! Ковбои не сдаются!
Он повернулся на каблуках. Лицо его было искажено лютой яростью.
– А где красный шлем и серый кожаный комбинезон?
– спросил Крейцер.
Бруно уронил руки, забыв про ковбоя. Он тупо смотрел перед собой. Словно нехотя возвращалась к нему жизнь, возвращалась память. Но издевательская ухмылка согнала эти проблески.
– Ничего вы не найдете! Уничтожено, сожжено, закопано, брошено в море, спрятано в чемодане, заложено в ломбард!
– Квитанция где залоговая?
– Квитанция? Она у этого гада в бумажнике, или нет, в кармане брюк, или… не знаю. Я ведь придурковат, перестаньте меня мучить…
Крейцер вздохнул.
– Ну ладно, Бруно. Сейчас мы кое-куда съездим на машине и там спокойно обо всем поговорим. Идем.
С диким криком Бруно отпрянул к стене,
– Нет!
– взвизгнул он.
– Нет и нет! Я не пойду с вами! Вы, черти, хотите засадить меня! А я не хочу в тюрьму! Я ни в чем не виноват! И не хотел я этого! Этот гад меня заставил, да, заставил! Я пригрозил, что расскажу отцу, так он сказал, что я замешан в краже. Старик из меня сделает отбивную, да еще упрячет за решетку! Что мне оставалось? Пришлось уступить, не то он в два счета продал бы меня отцу! Я не хочу, чтоб меня колошматили все кому не лень!
– Бруно! Успокойтесь наконец! Никто вас больше не станет бить. Вам нечего бояться. Мы за вас заступимся.
Парень с надеждой посмотрел на Крейцера, но так и не смог до конца побороть сомнение.
–
– С этим покончено раз и навсегда. Даю вам слово. А теперь пошли!
– Ладно, - сказал Бруно неожиданно разумным тоном.
– Я пойду с вами. Хуже, чем здесь, мне нигде не будет. А вы меня не обманываете? Если нет, я скажу вам все, как оно было по правде.
Крейцер улыбнулся и ободряюще кивнул ему. Они спустились по лестнице и прошли через сад к машине. Бруно шел посередине.
И в это мгновенье перед ними вырос Гехт. Он тяжело дышал.
– Как это понимать?
– спросил он хриплым голосом.
– Чего этот болван натворил опять? Я требую ответа!
Крейцер неприязненно поглядел на него.
– Это мы и хотим выяснить. Пока нам нужны только его показания.
– И он подтолкнул Бруно к машине.
Гехт загородил им дорогу. На его скулах перекатывались желваки, рука сжимала гаечный ключ.
– Я отец! Я желаю знать, в чем дело! Я имею право знать!
– Ну хорошо, раз вы так настаиваете. Есть подозрение, что Бруно повинен в краже и мошенничестве. И нам необходимо выяснить, как велика его доля вины.
– Кража и мошенничество!
– взревел Гехт и тут же бросился на Бруно. Он схватил его за отвороты пиджака и ударил сперва по левой, потом по правой щеке.
– Мерзавец, негодяй!
Крейцер подскочил и оттолкнул Гехта.
– А ну, прекратите!
– потребовал он.
– На вас тоже лежит доля вины. Вам тоже предстоит отвечать.
Гехт и не глянул на Крейцера. Он пытался обойти его и прорваться к машине. Арнольд затолкал Бруно, словно тряпичную куклу, на заднее сиденье и быстро залез в машину с другой стороны. Крейцер оттеснил Гехта, сел рядом с Бруно и захлопнул дверцу.
Гехт пытался отворить ее, но ручка не поддавалась.
– Я всю жизнь честно зарабатывал свой хлеб, - ревел он, - а этот мерзавец запятнал мое имя!
Машина тронулась. Гехт в злобе потрясал кулаками.
– Стой! А ну, подайте его сюда! Я ему все кости переломаю!
Взвилась пыль. «EMW» запрыгал по насыпной дороге. Воинственные клики Гехта замерли вдали.
Бруно сидел, откинувшись головой на подушки. Изо рта у него бежала струйка крови, по оцепенелому детскому лицу катились крупные слезы.
31
Тяжелая свинцово-серая пелена облаков затянула небо, и сразу начал накрапывать почти незаметный дождь, одевший серебристой водяной пылью дома, улицы и деревья.
Скоро машина остановилась перед домом причудливой конструкции: он был словно составлен из кубиков, а на фасаде было несколько иллюминаторов. Каждый кубик имел свою окраску: горчичный кубик, желтый, салатный - и весь дом напоминал страшный сон кубиста.