Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Доркаса увдомила меня что ея госпожа перенесла свои бумаги, изъ большаго чернаго шкапа въ тотъ ящикъ, въ которомъ лежитъ ея блье, и которыя она положила въ темной гардеробъ. Теперь у насъ нтъ ключа отъ сего ящика, въ немъ то повидимому находятся вс письма, которыя она получала прежде тхъ, кои уже я досталъ. Доркаса весьма о томъ безпокоилась: однако она ласкается, что не будетъ подозрваема, поелику уврена, что она письма такъ же клала какъ они прежде лежали.
Письмо CCIII.
Подъ Кокосовымъ деревомъ, въ Субботу 27 Маія.
Рвотное лкарство очень непріятно. Для чего проклятые доктора не употребляютъ къ нашему здоровью того, которое не было бы совершеннымъ ядомъ? не было бы нужды въ другомъ наказаніи на томъ свт, за зло въ жизни содянное, какъ принимать отвратительныя ихъ лкарства. Съ одной стороны лкарь, съ другой аптекарь, а бдная душа въ середи подвластная приговорамъ ихъ повиноватся, я не знаю злйшаго мученія, какъ такое состояніе.
Нужно было мн притвориться больнымъ: я хорошо сіе исполнилъ. Принявши хорошій пріемъ рвотнаго, чтобъ меня вырвало, и не запивши довольно водою, дабы отъ онаго совершенно освободиться, я тотчасъ получилъ видъ такого человка, которой будто бы недли съ дв лежалъ въ постел. Не должно шутить острыми орудіями, сказалъ я самъ себ, когда принималъ лкарство, а особливо лкарскими орудіями
Я препроводилъ цлыя два часа въ сихъ мученіяхъ. Я запретилъ Доркас ничего о томъ не говорить любезной моей Кларисс, по непорочнйшимъ движеніямъ нжности моей; но весьма бы былъ радъ увдомить ее, когда она узнаетъ мое запрещеніе, что я надялся видть ее въ безпокойствіи о моемъ состояніи. Весьма бы мало должно было думать о себ самомъ, естьлибъ только себя на свое попеченіе оставляли, какъ будто бы ни отъ кого не заслуживали вниманія.
Очень хорошо; но Доркаса вить женщина. Она можетъ сказать и тихонько своей госпож ту тайну, которую сохранять должна.
Подойди сюда, плутовка, сказалъ я сей двк, [будучи боленъ, какъ собака] покажи мн, какъ печаль, смшенная съ изумленіемъ изображается на твоемъ лиц. Ты худо представляешь. Ета навислая челюсть и разинутой круглой ротъ боле наводитъ ужасъ и отвращеніе, нежели жалость. Избавь меня отъ етаго миганья и жеманствъ въ презрительномъ твоемъ взгляд, какъ ты знаешь, что моя любезная однажды оной такъ назвала. Такъ, ето гораздо лучше, очень хорошо, но сожми еще ротокъ то свой. У тебя есть одинъ или два мускула, которыми ты не умешь управлять между щекою и губами. Хорошо, поди теперь. Бгай въ верьхъ и внизъ по лстниц какъ можно проворне. Возми что ниесть съ собою, и снеси назадъ, какъ будто ты ето сыскала; до того пока отъ чрезвычайнаго своего движенія не запыхаешься, и не получишь отъ того настоящаго подобія вздоховъ.
Доркаса тотчасъ приступила къ длу.
Что тамъ такое Доркаса.
Ничего сударыня.
Любезная моя конечно удивлялась, не видя меня по утру; но не очень хотла она изъявить свое о томъ изумленіе. Между тмъ безпрестанно повторяла: что тамъ такое? Что тамъ такое? Въ то время, какъ Доркаса торопилася ходить въ верьхъ и въ низъ, добилась наконецъ она отъ сей двки. Ахъ! сударыня, мой господинъ, мой господинъ.
Что? Какъ? Когда?
[Между двумя парантесами, я тебя увдомлю, Белфлордъ, что краткія слова въ ученомъ свт, равно какъ и малые люди въ націи, иногда бываютъ т, которые боле значатъ.]
Я не должна вамъ того сказать, сударыня. Господинъ мой запретилъ
Здсь живое безпокойство изъявилось на каждой черт прелестнаго лица ея. Она тронулась. Клянусь моею душею что она тронулась.
Гд онъ?
[Съ такою торопливостію, какъ ты видишь, что не соблюла благопристойности въ словахъ. Другое замчаніе, Белфордъ. То, что называютъ благопристойностію толь мало свойственно, что должно имть приготовленной къ тому разумъ для соблюденія оной. Учтивость никогда не бываетъ вмст съ смущеніемъ.]
Мн не льзя остановиться, чтобъ отвтствовать вамъ на вопросы, вскричала чернобровка (хотя ничего столько не желала какъ отвтствовать) [третіе замчаніе, такъ какъ разнощики, которые оборачиваются спиною къ тмъ, которымъ наиболе товаръ продать желаютъ.] Cія торопливость умножила любопытство моей любезной. Въ самую ту минуту, одна изъ нимфъ сказала тихо своей подруг печальнымъ голосомъ у дверей, но при томъ такъ внятно, чтобъ услышала моя красавица: Боже мой! любезная моя, надобно увдомить гжу. Ловеласъ; онъ въ крайней опасности. При сихъ словахъ обожанія достойная Кларисса бросилась за Доркасою: постой… Я хочу знать… О! сударыня, онъ харкаетъ кровью! конечно повредилася у него кровь, я въ томъ уврена!
Моя любезная почти однимъ шагомъ дошла до моего покоя, и приближившись ко мн, съ наполненнымъ нжностію безпокойствіемъ сказала: что у васъ такое? все ли вы здоровы,г. Ловеласъ?
,,О моя любезнйшая! очень здоровъ, очень здоровъ, отвчалъ я слабымъ голосомъ. Ето ничего; никто не долженъ безпокоиться. Мн въ одну минуту будетъ гораздо легч.,, Я не имлъ нужды въ притворств дабы ее обмануть, ибо я страдалъ какъ осужденной, хотя боле не харкалъ кровью.
Однимъ словомъ, Белфордь, я достигъ до моего измренія. Я вижу, что меня любятъ: я вижу, что вс учиненныя мною обиды преданы забвенію, теперь снова могу я начинать оныя. Я тебя пренебрегаю любезная моя двица Гове и госпожа Товнсендъ! какъ можете вс вы мн противоборствовать? Скройтесь отъ меня съ своими хитростями. Чтобъ не было здсь другаго хитреца, кром меня, и чтобъ самыя пріятныя благосклонности моей любезной не были мн возбраняемы.
Никто здсь боле не сумнвается, чтобъ она меня не любила. Нсколько разъ слезы появлялись на глазахъ ея, смотря на мое состояніе. Она не противилась, когда я взялъ ея руку, и цловалъ ее столько, сколько мн было угодно. По случаю нкоторыхъ разговоровъ госпожи Синклеръ, которая укоряла меня, что живу весьма уединенио, она понуждала меня прогуляться; но совтовала мн, обязательнйшими словами, стараться о своемъ здоровь. Она также совтовала мн призвать врача. Богъ, сказала она мн, создалъ для насъ врачей.
Я не сего мннія, Белфордъ. Дйствительно, Богъ создалъ насъ всхъ. Но я думаю, что моя любезная хотла сказать врачество, вмсто врачей, тогда ея мнніе весьмабъ могло быть вразумительно въ смысл сей простой пословицы, Господь невидимо посылаетъ пищу, а злой духъ оную похищаетъ.
Я вскор почувствовалъ выздоровленіе. Принявъ изъ дражайшихъ ея рукъ цлебное лкарство.
Когда она понуждала меня прогуляться; то я ее спрашивалъ, удостоитъ ли она меня чести хать со мною въ одной карст: я хотлъ узнать изъ ея отвту, иметъ ли она намреніе ухать куда во время моего отсудствія.