Дождь из высоких облаков
Шрифт:
Дочь подошла, посмотрела в монитор.
– Мне что, и правда сегодня в школу не идти?
– Нет, отдыхай.
– И в музыкалку?
– Сегодня и завтра ты никуда не пойдешь. Будете сидеть с мамой дома. Чтоб и носа не высовывали. Я сказал.
– И мы сегодня даже не будем утолять свои печали?
– Дома утоляйте.
– Папа, как это понимать? – возмутилась Рита. – У нас не семья, а какой-то домострой.
– А ты знаешь, что такое домострой? – спросил Иван, не отрываясь от клавиатуры. – Мама еще спит?
– Спит. Ей сейчас надо много спать... – Рита вдруг спохватилась. – Папа! Ладно, я пропущу два дня, а как же мама? У нее же бассейн и фитнес! Ей нельзя прерывать занятия, папа!
– Тихо! Почему? – Он наконец-то отклеился от компьютера.
– Потому что, папочка, плод уже привык к ежедневному моциону, – зашептала Рита. – Как ты не понимаешь? Он будет чувствовать себя плохо. И опять начнет пихаться ручками и ножками.
Иван обнял дочь, засмеялся:
– Доктор ты мой...
– Я мамина патронажная сестра!
– Имя-то придумала, сестра? Я вам с мамой давал задание.
– Придумала, – надула губки девочка. – Но мама не хочет почему-то...
– Какое же это имя?
– Сейчас я тебе расскажу. Значит, в нашей школе учится один парень. Он уже в девятом классе. Такой высокий, сильный и красивый. И очень справедливый. Так здорово на роликах катается!
– Погоди, при чем тут справедливый парень на роликах?
– Ты ничего не понимаешь! Я хочу, чтобы брат у меня был таким же. Ведь УЗИ показало – у нас будет мальчик? Так вот, того мальчика, из девятого «Б», зовут очень красиво – Стас Громов. То есть Станислав. Я маме предложила, а она не согласилась... Конечно, мать имеет больше прав давать имя ребенку, но я ведь тоже здесь должна принять участие. Как старшая сестра!
– Значит, мама не согласилась? – задумчиво переспросил Иван.
– Не понимаю! Такое красивое имя – Стас! Звучит так здорово...
– А что мама предлагает?
– А что она может предложить? – развела руками. – Говорит, давай назовем Иваном... Ну и будет Иван Иванович!
– Тебе не нравится?
– Нет, мне нравится, это же твое имя. И я знаю, почему она не выберет другое!
– Ну-ка, ну-ка...
– Да все просто, пап. Потому что очень любит тебя. И твое имя ей так дорого, что она хочет дать его сыну.
– Любопытно! – искренне изумился Иван. – То есть выходит, что все люди, у кого имя и отчества одинаковые...
– Именно так, папа! Например, вот наш президент Владимир Владимирович! Это значит, мама президента очень любила его папу. И он получился дитя любви.
– Ого! И что? Это плохо? – серьезничал отец, забавляясь важным видом дочери.
– Да я не об этом, папа! – терпеливо для тупых силилась объяснить она. – Для девочек так вовсе замечательно! Мальчику плохо быть дитем... ребенком любви.
– Почему? – Он уже пугался ее философии.
– Излишняя материнская любовь делает мальчиков женственными, как ты не понимаешь? Они потом сами страдают от этого всю жизнь. Думаешь, наш президент не страдает? А у него еще в семье одни девочки! Даже собака... Он с детства страдает. Поэтому стал борьбой заниматься, пошел служить в армию...
– В разведку, – задумчиво поправил Иван.
– Все равно...
– Ты где это вычитала?
– Нигде... Я смотрю на него и переживаю. А потом у нас учитель по русскому Николай Николаевич. Точно такой же, как президент.
– Господи... – Иван откинулся на спинку кресла. – Вы уже и думаете не как мы.
– Что ты говоришь?
– Говорю, вы уже другие люди, Маргарита Ивановна.
– Ой! – по-женски всплеснула та руками. – Я же пришла звать тебя завтракать! И заболталась... Ну вот, теперь все остыло!
И опять Надежда ловила такси в Останкино.
Остановила одну машину – не согласился.
Возле нее притормозил черный «мерседес», хотя она в этот момент и не голосовала – ну, ясное дело, выглядела Надежда эффектно, привлекала внимание...
Она отошла в сторону – машина укатила...
Наконец ей удалось отловить желтое такси, и после недолгих переговоров с водителем Надежда села и захлопнула дверцу...
Таксист попался профессиональный, неразговорчивый, и всю дорогу можно было думать о своем, глядя на мокрое шоссе.
Проплыл аншлаг «Владимирская область»...
Скоро желтая машина свернула на гравийный проселок с большими лужами.
– Дорогу-то хорошо знаете? – спросил таксист, притормаживая перед перекрестком. – Нам куда?
– Деревня Головино, – виновато проговорила Надежда. Выглянуло солнце, и ее лицо слегка зарозовело. – Дорогу не запомнила... А река там – Вольга.
– Волга? – изумленно переспросил тот.
– Нет, Вольга. Помните, богатырь такой был?
Водитель вытащил затрепанную карту, не останавливаясь, развернул на руле, что-то высмотрел и прибавил газу.
Наконец впереди замаячил указатель – «Головино».
Надежда узнала дом по крылечку и калитке.
– Вот здесь остановите! Я не долго буду.
– А хоть и долго, мне все равно. – Таксист указал на счетчик. – Что ехать, что стоять...
Надя открыла скрипучую калитку, и в это время на пороге появился дядя Паша – должно быть, увидел в окно подъехавшую машину.
– Здравствуйте, Павел Анисимович. – Она остановилась на ступенях. – Вы меня узнаете?
– Надежда? Здравствуй. – Он настороженно смотрел на такси за ее спиной. – Ты одна?
– Одна...
– Ну, проходи в избу.
Она вошла в знакомый дом и от внезапного головокружения схватилась за косяк.