Дождь Забвения
Шрифт:
– Ожидаются неприятные гости? – спросила Верити.
– Элементарная предосторожность. Как только судно в трубе, мы не можем сообщаться ни с ним, ни с Землей-Два. На тридцать часов отключается всякая коммуникация. Поневоле занервничаешь.
– А почему?
– Теория говорит, что прогры не смогли бы пробраться в трубу, даже если бы знали про ее существование. Но это теория. К тому же мы должны иметь в виду: на той стороне есть те, кого военные зовут «враждебными аборигенами Земли-Два». И они способны пробиться к порталу.
Стрелки на циферблатах твердо уперлись в красное. Откуда-то из-под стеклянного пузыря с невыносимой яркостью засияло голубым. Ожье отвернулась, закрыв глаза ладонью, и сквозь смеженные веки увидела очертания своих костей. Но свет тут же погас, и раздраженным глазам все вокруг показалось розовым. Щуря их, Ожье посмотрела на пузырь – и вовремя. Там мелькнуло, транспорт влетел в сферу, будто поршень в цилиндр, и она качнулась, гася импульс. Все происходило в полнейшей тишине. Затем отклонение сферы достигло предела, она деформировалась, выпятилась, огромные пневматические опоры издали жуткий скрежещущий стон – и сфера медленно, плавно вернулась в исходное состояние.
– Ты все время поминаешь Землю-Два, – заметила Ожье. – Это должно что-то значить для меня?
– Земля-Два, – ответила Маурия не моргнув глазом.
Очевидно, целостность сферы нарушилась – она со свистом всасывала воздух. Ветерок шевельнул волосы Ожье. Дико замигали красные огни, завыли сирены. Белые техники ринулись на свои посты.
– Сурово здесь, – заметила Ожье.
– Ничего, переживут.
– А кто-нибудь не пережил?
– Однажды, пока мы еще отлаживали глюки в системе. Смотреть было неприятно, это да. Но с тех пор мы многому научились.
Транспорт начал опускаться в замкнутую структуру внизу сферы. Двери закрывали вид на нее.
– Пошли, глянем поближе, – предложила Скелсгард.
Верити проследовала за ней по череде изолированных лестниц на нижний уровень. Снизу сфера казалась чудовищной. На ней во многих местах виднелись заплаты и швы. Свежие дефекты с разбегающимися лучами трещин уже были отмечены светящейся краской.
– Все это построили за год?
– Портал нашли два года назад. И надо отдать должное военным: они немало сделали до того, как я присоединилась к команде. Хотя чаще просто тыкали в портал острыми палками все большей длины и тяжести.
– Все равно я под сильным впечатлением.
– А зря. Конечно, мы стараемся прыгнуть выше головы, но все равно ничего бы не сделали без лошадиной дозы ноу-хау, полученного у прогров. И это не просто шпионские репортажи, вроде тех, что мы получали от Питера. Контрабанда технологии – не просто готовые вещи вроде роботов, но и приборы управления: кибернетика, наномеханика, вся машинерия, необходимая для взаимодействия с патологической материей портального устья.
– И как же вы ухитрились все это стянуть?
– Мы не тянули. Вежливо попросили – и получили.
Из-под сферы через шлюз на платформе, толкаемой амортизаторами, выдвинулся транспорт. Он походил на артиллерийский снаряд. Снаружи сплошь оловянного цвета завитушки в стиле рококо – аппаратура. Повреждения были очевидны. Местами аппаратуру смяло или сорвало напрочь, открыв полосы яркого металла. Панели, лючки вырвало, обнажив опаленные, измочаленные внутренности: пучки проводов, топливные трубы. От транспорта попахивало горелым маслом.
– Я же сказала: ухабистый получился перелет, – заметила Скелсгард. – Но если починят, машина выдержит еще один рейс.
– А сколько нужно рейсов, чтобы привести ее в такое состояние?
– Хватает и одного. Но не всегда дела настолько плохи.
Транспорт передвинулся вбок. К нему заскользили два из трех змеероботов, из их головных полусфер выскочили датчики и оружие. Бригада техников уже приступила к ремонту транспорта, подключая оборудование, осторожно жестикулируя. Один посветил фонариком в темный проем – окно кабины. В то же время другие техники спустили со стапеля новый транспорт – там хранилось четыре таких. Новый транспорт переправили в шлюз. Суденышко исчезло за воротами и появилось уже в сфере, носом к дальней стене. Утечки залатали, почти все сирены умолкли. Несмотря на странность происходящего, обстановка казалась обыденной, привычной для работающих.
– А что сейчас будет? – спросила Ожье.
– Предполетное тестирование, проверка бортовых систем, условий в тоннеле. Если все в порядке, мы внедримся через шесть часов.
– Внедримся, – задумчиво повторила Ожье, глядя на тупоконечный транспорт и сужающуюся шахту, куда он нацелился. – Звучит очень фаллично.
– Да, но тут ничего не поделаешь, – сказала Маурия заговорщицки. – Ребятам охота позабавиться.
Она открыла ящик и достала два белых халата. Один протянула Ожье, второй набросила сама, плотно застегнула на липучки.
– Посмотрим, что там делается.
Змеероботы оставались начеку, а техники пытались открыть люк с помощью массивных инструментов. В конце концов он подался, засвистел – уравнивалось давление воздуха внутри и снаружи – и наконец отъехал вбок на сложных шарнирах. Изнутри полился теплый свет. Техник полез внутрь, через пару минут вернулся с коротко стриженной женщиной, одетой в нечто похожее на нижний слой скафандра. Женщина аккуратно придерживала свою руку – ушибленную или сломанную. Следом вышел мужчина с осунувшимся, бледным, донельзя усталым лицом. Скелсгард протолкалась сквозь толпу техников, перебросилась с прибывшими парой слов, затем сердечно обняла. Откуда-то возникли медики, и, как только Маурия отошла, принялись суетиться вокруг пилотов.
– Досталось им, – сообщила Маурия. – На другом конце попали в скверную турбулентность устья. Но главное, оба живы.
– Я думала, путешествие по гиперсети – безопасная рутина.
– Да, если обладать знаниями и опытом прогров. Но мы занимаемся гиперсетью всего год. Они могут провести сквозь тоннель целый лайнер и не коснуться краев. А для нас пока предел возможностей – пропихнуть крохотное суденышко, не развалив его при этом.
– Ты только что говорила про технологию прогров, или мне показалось? Как они могут быть тут замешаны, если даже не знают об этом месте?