Дождь Забвения
Шрифт:
– Всегда возможен скрытый мотив, – предположил Бельяр. – Или убийство могло совершиться спонтанно: помрачение рассудка, внезапная вспышка ярости.
– Не у Кюстина, – отрезал Флойд.
Его взгляд перебрался на телефон, на высовывающийся белый уголок. Целиком спрятать письмо второпях не удалось. Пока Бельяр не видит его, а если и увидит, может не придать значения. Но уж если придаст…
Изнутри поднялась тошнота, растеклась по телу, словно вода перед плотиной Гувера.
– Что бы вам ни говорил Андре Кюстин, знайте: он весьма склонен к насилию, – сообщил Бельяр почти сочувственно. –
– Не может быть! – выдохнул Флойд с ужасом и отвращением.
– Судя по выражению вашего лица, об этом Кюстин умолчал. Жаль. Наверное, если бы вы знали, можно было бы избежать нынешних прискорбных событий.
Ощущая удивительную отстраненность – будто вися над собственным телом, как невидимый воздушный шарик, – Флойд проговорил:
– Что вы имеете в виду?
– Лишь то, что, если бы вы знали о наклонностях партнера, Бланшар мог бы остаться в живых. Очевидно, Кюстин снова перестарался. – Бельяр скривил губы, словно его заставили выслушать неуместную шутку. – Трудно сказать, что так вывело вашего напарника из себя.
– Послушайте, вы, идиоты, неужто еще не поняли? Это уже второе убийство, связанное с американкой Сьюзен Уайт! Не пытайтесь все свалить на Кюстина из-за его прошлого, из-за того, что у вас на него зуб! Вы погнались не за тем, а настоящий убийца снова разгуливает на свободе!
– Занятная версия, – ухмыльнулся Бельяр. – И я бы охотно над ней поразмыслил, если бы не одна деталь.
Флойд закрыл телефонный справочник, стараясь, чтобы движение выглядело чисто механическим, рассеянным жестом озадаченного человека.
– Если ваш партнер Кюстин невиновен, если просто оказался не в то время и не в том месте, отчего же он с такой поспешностью удрал с места преступления?
– Не знаю. Спросите у него сами. Хотя нет. Просто Кюстин не дурак. Он не сомневался, что вы по старой дружбе попытаетесь свалить вину на него.
– Значит, вы допускаете, что он мог сбежать с места преступления?
– Я ничего не допускаю.
– Когда вы в последний раз видели Кюстина?
Флойд заметил, что полицейский в форме делает пометки в блокноте черной ручкой.
– Я оставил его у дома Бланшара, а сам отправился собирать материал по делу.
– Собирать материалы по делу, м-да… Звучит так профессионально! Надо же, сыщики за работой! Да, и в чем состояла работа Кюстина?
Флойд пожал плечами. Тут лгать не имело смысла.
– В деле о гибели Уайт есть странности. Кюстину нужно было получше изучить радиоприемник в комнате погибшей.
– А когда вы в последний раз видели его или общались с ним?
– Незадолго до вашего прихода я пробовал звонить Бланшару. Никто не поднял трубку.
Бельяр снисходительно посмотрел на него:
– Это не ответ на мой вопрос.
Флойд напомнил себе: ни в коем случае нельзя давать волю чувствам в присутствии людей с Набережной. Он заставил себя говорить спокойно и вежливо, как человек, которому нечего таить.
– Я в последний раз общался с Кюстином утром, когда отвез его к Бланшару.
– Замечательно! А есть ли признаки того, что Кюстин побывал здесь в ваше отсутствие? Он же ваш напарник. Полагаю, у него есть свой ключ.
– Я не видел никаких признаков того, что он возвращался в мое отсутствие.
– То есть ничего не передвинуто, никаких записок?
– Ничего подобного, – произнес Флойд, старательно изображая усталость.
Бельяр кивнул полицейскому, тот захлопнул блокнот.
– Полагаю, здесь у нас все. – Юнец вынул из кармана пиджака визитку. – М-да, сейчас моя очередь. Одна ваша визитка обнаружена на Бланшаре, вторую дал нам жилец, видевший бегство Кюстина. Так что по принципу взаимности позвольте вручить вам мою визитку.
– Мне она нужна для чего-нибудь? – осведомился Флойд.
– Возможно, Кюстин попытается связаться с вами. Полагаю, это не так уж невероятно в его ситуации. Ему нужны деньги, личные вещи. Ему хочется представить другу свою точку зрения.
– Если он попытается, вы узнаете об этом первым.
– Вы уж позаботьтесь, чтобы так и случилось. – Бельяр шагнул к двери, но вдруг остановился. – Да, совсем забыл: хочу попросить вас о небольшой услуге.
– Я весь внимание.
– Можно ли воспользоваться телефоном? Наша бригада еще работает на месте преступления, и я хотел бы связаться с ней, прежде чем действовать дальше. Вдруг нашлось что-нибудь новенькое? В машине есть рация, но спускаться долго, и с рации нельзя позвонить прямо в квартиру Бланшара.
– Да, пожалуйста, – ответил Флойд, холодея быстро и страшно. – Надеюсь, это зачтется как сотрудничество с полицией.
– Ну конечно, – заверил инспектор, поднимая трубку и набирая номер. – И кстати, обязательно напомните, чтобы я выписал вам квитанцию за фарфоровую лошадь.
Край записки глядел на инспектора, высовываясь из-под телефона словно белый флаг капитуляции. Флойд подумал, что если Бельяр заметит, то и Кюстин, и сам Флойд – покойники. Полицейские отвезут на Набережную и будут делать больно до тех пор, пока не получат хоть косвенное указание на убежище Кюстина. А если Флойд умрет, ничего не выдав полиции, то она просто поднимет на ноги больше сотрудников и проверит все мыслимые возможности. Гончие почуяли кровь: подходящий повод наказать Кюстина за предательство, пусть это предательство по духу, а не по букве. Им мало его вынужденной отставки. Кюстина долго не удавалось прижать законным образом, и теперь люди с Набережной точно не упустят своего шанса.
Бельяр заговорил. Флойд едва понимал его французский – очень быстрый, отрывистый, сильно приправленный полицейским жаргоном. Почти другой язык. Инспектор наклонился над столом, потащил к себе телефон, сантиметр за сантиметром открывая письмо.
Флойд подумал, что Бельяр вот-вот обратит внимание на бумагу и обязательно захочет рассмотреть ее. Да любому стало бы интересно, что же спрятано под аппаратом.
Кто-то подергал наружную дверь и, обнаружив ее закрытой, грубо и резко позвал, произнося слова на крестьянский манер. Бельяр не прерываясь указал полицейскому на выход. Флойд улавливал лишь обрывки разговора: что-то про обломки приемника, сброшенного на мостовую вслед за стариком. Похоже, на этот раз никто не пытался представить дело несчастным случаем, все явно указывало на убийство.