Дождь Забвения

Рейнольдс Аластер

– Значит, его нет в справочнике. Мистер Флойд, уверяю вас: он существует. Если бы он не существовал, мне было бы крайне трудно объяснить, где прошло мое детство. У вас есть пепельница?

– Наверное, городок-замухрышка, – заметил Флойд, протягивая пепельницу.

– Что вы! Дорасти до замухрышки – его заветная мечта!

– А-а, даже так. Понимаю, отчего вашей сестре захотелось уехать. В таких местах чувствуешь себя будто в тюрьме.

– Простите за вопрос, но вы откуда сами? Я ведь не знаю даже вашего имени.

– Галвестон, Техас. Мой отец был матросом на торговом корабле. Я в шестнадцать лет уже плавал на траулере.

– И доплыли до Парижа? – произнесла Ожье, выдув струю дыма. – Надеюсь, вы были не штурманом?

– Я был и штурманом, и радистом, и еще много кем, пока не решил, что музыка интересней рыбы. Когда мне исполнилось девятнадцать, я узнал, что Париж – самое лучшее место для будущего музыканта. Особенно если он американец. Сидней Беше, Бейкер, Гершвин – все они побывали в Париже. Так что я купил билет до Марселя и отправился делать себе имя. Я высадился в тридцать девятом, за год до того, как танки покатились в Арденны.

– И?..

– И все еще делаю себе имя. – Флойд усмехнулся. – Серьезные амбиции я бросил уже через полгода. Но еще играю – в качестве хобби – и временами делаю на этом больше денег, чем на детективной работе.

– От рыбака до частного детектива – расстояние немалое. Как вы проделали этот путь?

– Не быстро. Но у меня уже на старте было преимущество. Моя мать француженка. И были бумаги, это подтверждающие. Когда немцы разворачивали войска на границе, во французской армии не хватало солдат. Правительство наконец очнулось и поняло, что страну вот-вот оккупируют, и оно не слишком интересовалось в ту пору, кого пропускает через границу и кому дает гражданство.

– И вы восполнили нехватку солдат?

– Я обещал, что серьезно подумаю об этом.

– И?..

– Я подумал и решил, что нет резона сидеть и ждать, пока бомбы с «юнкерсов» разнесут меня в клочья. Есть занятия куда приятнее.

Ожье раздавила прикуренную сигарету в пепельнице.

– И к вам не пришли с повесткой?

– А некому было приходить. Правительство удрало из Парижа, в городе заправляли гангстеры. Одно время всерьез казалось, что немецкое вторжение будет успешным. Но в кои-то веки ужасная погода оказалась нам на пользу, и немецкие танковые дивизии завязли в Арденнах. А когда мы поняли, что они встали мертво, то послали против них бомбардировщики.

– То есть все висело на волоске. Тут поневоле задумаешься, что случилось бы, если бы немцы не застряли.

– Может, было бы не так уж и плохо. Немцы навели бы порядок. Что же касается меня, то я не прогадал. Тогда здесь хватало грязной работы. И человек, свободно говорящий и на английском, и на французском, способный сойти и за англосакса, и за француза, пользовался спросом.

– Могу себе представить.

Флойд махнул рукой, словно пренебрежительно отбрасывая годы жизни.

– Я стал телохранителем и шофером у местного гангстера. Узнал многое, о чем и не догадывался. Обзавелся связями. Когда конкуренты прикончили босса, я удачно отошел от этих дел и стал хозяином дышащего на ладан маленького детективного агентства.

– Наверное, в вашей биографии должна быть и следующая глава, в которой вы глава огромного, преуспевающего детективного агентства с отделениями по всему миру?

– Может, я и напишу ее через пару лет, – невесело проговорил Флойд.

– Мистер Флойд, мне нравится ваше отношение к жизни. Вы уж точно не считаете, что жизнь обязана содержать вас.

– Да, не обязана. Мне случалось играть с лучшими в мире музыкантами. И я видел, как им платили за концерт бутылками медицинского спирта, а они лакали его и слепли. Пока есть крыша над головой, мне обижаться не на что. Детективный промысел не сделает меня и моего партнера Кюстина богатыми, но так или иначе нам удается сводить концы с концами. И выживать вот уже сколько лет.

– Боюсь показаться неделикатной, но я пришла как раз поговорить о вашем промысле. Точнее, об одном деле, за которое взялось ваше агентство.

– А я все думал, когда же подойдет к концу наша светская беседа. Жаль, что так скоро, – я начал получать от нее удовольствие. Вы хотите получить то, что оставила Сьюзен?

Ожье не скрывала радости:

– А, так оно у вас. Я серьезно забеспокоилась, когда узнала, что случилось с хозяином дома.

– У меня лишь коробка с документами, которые Сьюзен доверила старику на хранение. Больше ничего нет. И это чистое везение, что месье Бланшар успел передать документы мне.

– Зачем мистер Бланшар это сделал?

– Он думал, что содержимое может пролить свет на причину смерти Сьюзен. Старик почти не сомневался в том, что ее убили.

– Понимаю, почему он так думал. – Ожье вздохнула. – Но это не было убийством.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю сестру. Я уже говорила, что близки мы не были, но я знаю ее достаточно, чтобы не удивляться случившемуся.

Флойд выдвинул ящик стола, достал коробку, поставил между собой и гостьей, затем снял крышку, чтобы Ожье могла заглянуть внутрь.

– Продолжайте, пожалуйста.

– У Сьюзен были проблемы. Даже когда она жила дома, постоянно впутывалась в неприятные истории. Любила приврать, говорила людям то, что было для нее выгодно.

– Как и добрая половина человечества.

– Но беда в том, что Сьюзен не знала удержу. Мистер Флойд, она была фантазеркой, жившей в придуманном мире. И с возрастом самообман усугублялся, принимал все более тяжелую форму. Это одна из причин, по которым мы с ней так и не сошлись. Слишком уж часто приходилось слушать ложь.

– Не вижу, какое отношение это имеет к ее убийству.

– То, что началось с невинных фантазий, приобрело мрачный, зловещий оттенок. Кажется, Сьюзен поверила в собственные выдумки. Ей всюду мерещились враги, шепчущиеся за спиной, плетущие заговоры.

– В наше время такое запросто может оказаться правдой.

– Это было не то, что вы имеете в виду. Мистер Флойд, у нее началась паранойя. Настоящая. У меня есть выписки из истории болезни. Взгляните, если угодно.

Она достала из сумочки ворох бумаг.