Дождь
Шрифт:
Можно немало рассказывать забавного об этих событиях, но вернемся к нашему герою, ибо настал третий день, а Дождь все еще толком не объяснился с Леной.
Ленка же готовилась к сочинению, оставался один день, но в голову ничего не лезло, эта необъяснимая встреча напрочь вышибла ее из равновесия. Ленка позвонила Мышке (Таньке Мышкиной), однако ни она, ни Митин, ни Чугунов, позвонивший вечером, не только ничего не слыхали о Дожде, но принялись ее уверять, что никакого дождя не было и даже заставили позвонить в Бюро прогнозов, где ее попросту высмеяли, посоветовав обратиться к психиатру. Но дождь-то был, уж в этом Ленка точно была уверена!
На консультации Чугунов сказал, что она, видать, переутомилась, и пригласил всех вечером в безалкогольный бар "Белый медведь" выпить кофе и потанцевать. Все ответили взрывом восторга, и Ленке ничего не оставалось, как подчиниться большинству. Она весь день ждала Дождя, книги падали у нее из рук, но он не приходил. Тоска доконала ее, и она махнула рукой: может быть, действительно переутомилась и ничего не было!
У дверей "Белого медведя" толпились юнцы и юницы в майках и маечках, с рисунками, наклейками и без, заглядывающие в витражи полутемного кафе, откуда доносилась бурная, крикливая музыка. Дождь попробовал протиснуться к дверям, но толпа зашумела, кто-то схватил его за блузу, и он вынужден был отойти. Дождь обошел здание и наткнулся на служебный вход, но последний был заперт на крюк. Откинуть его не стоило труда, и Дождь проник на кухню, откуда беспрепятственно вышел в зал, не замеченный никем, хотя шел открыто и не таясь.
Лена с одноклассниками сидела в углу. На столе горела пузатая с оранжевым колпаком настольная лампа. Диск-жокей объявил перерыв, и зал гудел, захлебываясь в шуме и разговорах, официантки подтаскивали закуски и коктейли, и по разгоряченным лицам чувствовалось, что дело не обходится одними безалкогольными напитками.
Лена увидела его и дрогнула, напряглась как струна. Дождь подошел совсем близко, но, заметив ее волнение, машинально сел за соседний столик.
Чугунов тоже заметил Дождя, обратил внимание и на то, как заволновалась Лена.
– Твой знакомый?
– негромко спросил он.
– Да, - отрывисто ответила Лена, и щеки ее вспыхнули. Крупа цедил свой коктейль, сдобренный изрядной порцией портвейна, который щедро подливал знакомый официант Чугунова Жорик. Одна Ленка почти ничего не пила.
Дождь и сам не заметил, как оказался за чужим столиком, его трясло как в лихорадке. В кафе было душно, накурено, а тело его еще не умело защищать душу, и она задыхалась в этом чаду. Неожиданно из тумана выглянуло чье-то лицо с утиным носом и широкой проплешиной. Помигав мутными глазками, лицо потерлось щекой о замшевый пиджак и, заикаясь, спросило:
– А вы к-кто, собственно говоря?!. Вы что здесь?!. Куда вперлись?!.
Дождь улыбнулся, пытаясь сообразить, что следует ответить, но слова словно ветром выдуло.
– Место занято!
– проговорил человечек.
– Чо вылупился?.. Чеши отсюда!
Утиный нос Замшевого заблестел от пота. Он оглянулся, ища официанта. Наконец, заметив его, закричал, замахал рукой, но официант исчез в подсобке, и Замшевый побежал за ним. В это время вернулась спутница Замшевого, взглянула на Дождя и подмигнула ему. Дождь подмигнул в ответ.
– А где этот?
– Она села на место Замшевого. Дождь пожал плечами.
– Противный, правда?
– она брезгливо поджала губы.
– А что делать? Другие не приглашают!..
Дождь взглянул на Лену. Ей что-то нашептывал Чугунов, но она не слушала, следя за тем, что происходит за соседним столиком.
– Ты меня не слушаешь, - сказал Чугунов.
– Откуда ты его знаешь?
– кивнул он на Дождя.
– Знаю, - ответила Лена.
– Откуда он?
– не унимался Чугунов.
– Я хочу домой, - сказала Лена, - завтра экзамен, надо выспаться!..
– Она поднялась. Митин с Мышкой тоже поднялись.
– Подождите, а кофе?
– остановил их Чугунов.
– Кофе и пирожные! Заплачено же!..
Лена села. Сели и Мышка с Митиным. Крупенников, набравшись коктейлей, клевал носом.
– Тебе придется отвезти его домой, - сказала Лена Чугунову.
– Дойдет!
– огрызнулся тот.
– Ты его напоил, тебе и отвечать!
– жестко сказала Лена.
– Мог не пить.
– Ты же знал, с чем эти коктейли, мог и остановить. Чугунов поморщился.
– Ладно, потащу к себе, - согласился он.
– Песню испортил, дурак! Чугунов стукнул Крупу по шее.
– Кончай!
– не поднимая головы, проворчал Крупенников.
Дождь взглянул на Чугунова. "Чистое кукольное личико с темными, еще слабо пробивающимися усиками, умные холодные глаза, совсем еще мальчик, а такой уж холод в душе, - подумал он.
– На вид мальчик, капризный, развращенный, испорченный мальчик..." Где же он видел это лицо?
Вернулся Замшевый с официантом.
– Вот видишь, приперся и сидит!
– возмущался он.
– Я и так, и этак, и по-хорошему, а он ни бэ, ни мэ, ни кукареку!
– Да это мой брат из Сузуна, чо завелся, зараза?!.
– вскинулась его спутница.
– Я его пригласила, пусть сидит, на тебя посмотрит, какой ты есть!
– Ну, если брат, я что ж, я это...
– замялся Замшевый, подавая руку. Валентин, бывший, так сказать, в настоящем. Мы поженились, когда вы, так сказать, отбывали...
– Дождь...
– Ага...
– не поняв, кивнул Валентин.
– А я Надежду спрашиваю, что да кто, а она темнит... Стульчик, это, и прибор, а?
Официант принес стул и прибор.
– Я думаю, надо за знакомство.
– Валентин оглянулся.
– Тут не дают, а мы с собой втихаря, - он налил под столом стакан водки, разлил на троих. Вздрогнем? Или ощетинимся?.. А?
– Я не хочу, - сказал Дождь.
– Это не по-товарищески, - погрозил пальцем Валентин.
– У нас не принято! Тем более мы с Надеждой, - он заулыбался, на носу блестели капли.
– Ну, в общем, кое-что решили...