Дождь
Шрифт:
— Когда все закончится, я верну тебя обратно, маленькая. Я верну тебя домой, — Рэйнэн тяжело вздохнул и легко провел рукой по ярко сияющим в свете пульсаров огненным вихрам жены.
Тамми показалось, что он ее ударил. В сердце стала расползаться глухая, гнетущая боль. Ноги отказывались держать. Сжав дрожащими руками спинку стула так, что костяшки пальцев побелели, и отчаянно пытаясь не заплакать, она спросила его:
— Почему?
— Наверное, потому, что глупо держать в клетке птицу, которая привыкла жить на воле. Рано или поздно она погибнет. Не хочу смотреть, как зелень твоих глаз превращается в болото, — Рэйнэн устало склонил голову и, медленно развернувшись, пошел к выходу.
Он
Уходит… опять уходит? Почему? Зачем? Внутри все болело. Это было мукой, пыткой, издевательством, смотреть, как он уходит. Ей хотелось кричать как безумной, умолять, биться в истерике, просить, чтобы этот невероятный мужчина остался. Обнял ее и прогнал своей уверенностью и силой все терзавшие ее страхи, избавил от сомнений. Глядя на широкую напряженную спину, возникало одно единственное желание: подойти к нему сзади, обнять, прижаться лицом и забыть обо всем, раствориться в ощущениях тепла и покоя исходящего от него волнами.
Слезы больно обожгли глаза, к горлу подступил горький комок. Не в силах больше сдерживать себя, Тамми шагнула следом.
— Рэйнэн. Не уходи, — позвала она.
Рэйнэн остановился и напряженно замер, не смея ни пошевелиться, ни вымолвить хоть слово, а потом, резко развернувшись, уставился на Тамми, прожигая ее горящим взором.
— Я прошу, — тихо произнесла Тамми. И вдруг ей стало страшно… Что, если он не захочет?.. просто повернется и уйдет? Пожелает сладких снов и уйдет… Что, если она больше не нужна ему? Что, если…
— Что? — Рэйнэн сделал осторожный шаг навстречу потупившей взгляд жене. Он не понимал… Просит? О чем просит? Зачем хочет, чтоб остался?
— Ты сказал… однажды я попрошу… Я прошу, — только и смогла прошептать она, забыв на мгновенье, что нужно дышать.
Рэйнэн стоял и смотрел на нее, как завороженный. Кровь ударила в голову, пульсируя в висках короткими глухими толчками, разлилась в груди огненной дрожью, побежала по венам жаркой рекой. Он смотрел и не верил в то, что она сказала. Она просит? Она просит?! Это что, шутка? Это сон…
— Ты хоть понимаешь, о чем ты меня просишь? — Рэйнэн приподнял ее лицо, ошеломленно заглядывая в мерцающие в свете пульсаров глаза.
Тамми несмело кивнула и вдруг, потянувшись к нему, стала расстёгивать пуговицу на его рубахе. Он накрыл ее тонкую руку своей широкой ладонью, поднес к губам, а потом стал нежно целовать хрупкие пальцы.
— Не здесь, — сипло прошептал Рэйнэн, рисуя в воздухе светящуюся руну. — Не так. Хочу, чтобы ты запомнила, — подхватив жену на руки, владыка шагнул с ней в открывшийся портал, непрестанно касаясь губами в темноте ее волос, глаз, лица. Он вышел из тьмы и, не давая ей перевести дыхание, все целовал и целовал, поднимаясь куда-то вверх по лестнице.
— Закрой глаза, — хриплый гортанный голос почти у самого виска вызвал у Тамми дрожь по всему телу. Спрятав лицо у него на плече, она крепко зажмурилась, позволяя мужу внести ее в находящееся за дверью помещение, и не смогла сдержать восхищенного вздоха, когда увидела место, в котором они находились.
Огромная пустая комната с большой кроватью в центре и открытыми настежь окнами, занавешенными струящимся прозрачным водопадом штор. Сквозь стеклянный купол потолка на них смотрело бескрайнее звездное небо. Подобно невесомым хлопьям снега, из пустоты пространства возникали тонкие хрупкие лепестки цветов, которые, кружась в воздухе, с тихим шорохом падали под ноги. Тысячи пульсаров светлячков огненными искрами осыпались на них сверкающим дождем и гасли, не долетая до земли. Ветер шевелил тончайшую ткань полога, превращая ее в воздушные, призрачные паруса.
Рэйнэн осторожно поставил супругу на ноги. Обхватив ладонями ее лицо и, не отрываясь, глядя в ее глаза, он задал один-единственный вопрос:
— Почему? — он не мог понять, зачем она попросила. Ведь он действительно был готов отпустить ее. Ее желания для него теперь были важнее собственных.
— Наверное… потому, что я люблю тебя, темный, — тихо ответила Тамми, несмело проводя ладонью по его напряженной щеке.
Руки Рэйнэна скользнули вниз, крепко сжав ее за плечи, а затем, порывисто притянув к груди, он рвано вздохнул, зарываясь лицом в облако ее волос. Он с силой вжимал в себя ее хрупкий стан, он обнимал ее так, словно боялся, что разомкни он на миг руки, она исчезнет, раствориться, растает. Протяжный, судорожный вздох. Секунды, и… их одежда медленно осыпалась к ногам облаком белоснежных цветов. Тамми вздрогнула, ощутив кожей упругость его обнаженного тела. Но, подняв лицо, она с улыбкой посмотрела в пылающие синим огнем глаза Рэйнэна.
И мир перевернулся. Застыл в его взгляде. Прикосновение губ… Нежное, бережное, осторожное, словно теплый поцелуй ветра. Еще одно… жадное, ненасытное, алчное, отбирающее дыхание, выбивающее опору из-под ног. Широкие мужские ладони плавно двинулись по тонким рукам, гибкой линии позвоночника, подняли верх и понесли к постели, мягко опуская на прохладные простыни. Он замер лишь на миг, блуждая голодным взором по обнаженной груди, животу, бедрам, ногам, а затем потянулся вперед, накрывая ее собой. Пылкие, требовательные губы Рэйнэна покрывали поцелуями каждый дюйм тела Тамми, пробуждая внутри дикое наслаждение, рвущееся наружу хриплыми вскриками, заставляя, как безумную, выгибаться навстречу его умелым ласкам, тянуть руки, чтобы почувствовать кончиками пальцев его живое тепло.
А он словно сорвался в пропасть… пил ее дыхание и заводился еще больше, слыша ее стоны, ощущая тонкие, нежные ладони на своей коже. Ее запах, ее голос, ее тело, такое близкое, родное… гладкое как шелк, мягкое как бархат. Она как крепкое вино ударила в голову и расползалась по нему пьянящим хмелем. И не было сил, сопротивляться этому блаженному помешательству. Не было больше сил себя сдерживать… Исступленно зарычав, Рэйнэн, навис над ней, прижав к постели, и рывком вошел в хрупкое несопротивляющееся тело. Он видел, как расширяются ее зрачки, как наполняются слезами любимые глаза, понимал, что делает ей больно, но уже не мог остановиться. Не мог. Не хотел… Нет… Хотел… безумно хотел. Трогать, обнимать, ласкать. Всю. Везде. Тьма, как же он ее хотел… Это безрассудное чувство эйфории, напрочь сносящее голову, когда c ней, на ней, в ней… ее запах на коже, ее вкус на губах, ее руки на теле. Невыносимо хорошо… Маленькая…Такая маленькая… Моя… Для меня… Обхватив ладонями заплаканное лицо, он забирал ее боль, выдыхая в полураскрытый рот нежные слова.
— Моя, маленькая, — темный владыка еле слышно коснулся носом бледной скулы.
Мокрые от слез глаза широко распахнулись, и зелень ее взгляда утонула в бирюзовых зеркалах его души.
— Эс схар шэ схар тэ — ты кровь от крови моей, — прошептал Рэйнэн, снимая губами с ресниц жены застывшие слезинки. — Эс акрэ шэ акрэ тэ — ты плоть от плоти моей, — продолжал нежно повторять мужчина слова брачной клятвы, ласково целуя волосы и лицо Тамми. — Эс иммэ шэ тэ иммэ — ты магия от моей магии… Ир хэ шаа… Отныне и навек… пока не прервутся наши жизни, лишь для тебя будет биться мое сердце и жить моя душа… Любимая… Желанная… Моя единственная.