Драко Малфой и Солнечный путь
Шрифт:
Но танец был не самым страшным воспоминанием.
После того, как Сириус унес уснувшего Гарри, вечеринка не закончилась. По правде сказать, теперь она могла закончиться только естественным путем — то есть, тогда, когда все ее участники просто свалятся с ног.
Кому-то из молодежи пришло в голову устроить конкурс на самый долгий поцелуй. Соревноваться вызвался Шеймус, а парой себе выбрал Драко. И Драко согласился — что лишний раз доказывает, что он был невозможно пьян, потому что в трезвом состоянии
Они выиграли. Они обошли даже близнецов Уизли, которые целовались семь с половиной минут. Драко и Шеймус продержались десять — наверное, продержались бы и дольше, но Драко был уже не в силах поддерживать практически на весу ошалевшего от поцелуя Шеймуса.
Потом… у него осталось ощущение, что потом его только и делали, что лапали. Наверное, потому, что потом его взяли в оборот близнецы. Сначала утащили курить, затем стали поить шампанским и кормить тортом с рук, при этом постоянно делая слишком много лишних движений… Всяких ненужных прикосновений…
А он им позволял и даже млел.
К чести Драко, ему все же хватило разума от них сбежать. Правда, сбежал он куда-то не туда — ноги унесли Драко вглубь парка, где ему за каждым кустом то ли слышались, то ли мерещились вздохи, аханье, стоны… Странно, на вечеринке и народу-то столько не было…
И там, в парке, его поймал Билл Уизли. Действительно поймал. Схватил, сгреб в объятия, прижал к дереву, одной рукой стиснув оба запястья Драко у него над головой, а другой прижимая его бедра к своим. И начал целовать…
Это было дико, по-звериному возбуждающе. Необыкновенно хорошо и сладко. И страшно — потому что это было неправильно, и это нужно было прекратить, а он не мог. И не потому, что ему не хватало сил, а потому, что он не хотел.
От бессилия и отвращения к самому себе Драко разревелся. И Билл немедленно прекратил свою атаку, отпустил руки Драко, обнял, привлек его к себе, начал гладить по голове, успокаивающе шептать на ухо…
«Ничего… — разобрал Драко. — Все будет нормально. Он все поймет. Все будет хорошо. Он тебя любит…»
Позор.
В один день он побил все рекорды, ухитрившись выставить себе перед гриффиндорцами шлюхой, плаксой и просто несдержанным человеком. В школу можно теперь не возвращаться. Слизеринцы убьют, гриффиндорцы засмеют… еще вопрос, что хуже.
Хотелось сбежать куда-нибудь на край света. Бросив все. Сбежать. В никуда.
Взяв с собой только одно…
Гарри вышел на крыльцо и поежился, когда холодный ветер забрался под куртку. Солнце уже встало, но скрылось за тучами. Утро было серым.
Малфой ждал его, сидя на мотоцикле боком. В тертых джинсах и старой джинсовой куртке, в кроссовках, растрепанный и весь какой-то серый, под стать небу. Ни капли прежнего слизеринского
— Садись, — бросил он, грациозно перебрасывая длинную ногу через руль мотоцикла и усаживаясь прямо.
Гарри сел сзади и положил руки Драко на талию.
— Куда мы едем?
— Кататься, — был короткий ответ.
— И когда мы вернемся?
— Мы не вернемся, — бросил Драко. Мотор взревел, и байк в туче пыли отчалил от крыльца дома Снейпов.
Паром через Па-де-Кале, 10 августа 1997 года, полдень
Отвратительный, холодный, совсем не летний ветер пронизывал до самых костей. Гарри поплотнее запахнулся в свою джинсовку.
— Замерз?
— Немного.
Драко стянул с себя куртку и набросил ее на Гарри.
— С ума сошел? — Гарри сделал попытку скинуть куртку, но Драко помешал, положив руки ему на плечи.
— Ты нелепо выглядишь, Поттер, — усмехнулся он. — Позволь полюбоваться.
— Ты же замерзнешь!
— Мне не холодно.
Гарри окинул взглядом сомнительное одеяние Малфоя — черную майку и потертые джинсы. Руки сложены на груди, голую кожу нещадно хлещет ветер, но на ней — ничего, похожего на мурашки. Неужели ему и в самом деле не холодно?
В глаза снова бросилась татуировка, оплетающая левую руку Малфоя от запястья до локтя. В первый раз он увидел ее в одном из тех мотелей, в которых они останавливались по дороге до Дувра, и не смог сдержать возглас. Драко подарил ему насмешливый взгляд.
— Нравится?
— Кошмар какой, — честно сказал Гарри. — Это же больно…
— Не больнее, чем та, — ответил Драко, выделив последнее слово.
Татуировка была цветной и, похоже, волшебной, хотя в последнем Гарри не был уверен, а на прямой вопрос Малфой отвечать не стал. Гарри казалось, что рисунок двигался — но это мог быть и оптический обман.
Сейчас татуировка напоминала клубок сплетенных спящих змей. Гарри протянул руку и коснулся кончиком пальца узора. Одна из змеек подняла голову и зевнула, а по коже Малфоя пробежали мурашки и волоски на руке встали дыбом.
— Это что за приставания, Поттер?
— Оденься, — Гарри скинул с плеч малфоеву куртку и отдал ее хозяину. — На тебя смотреть холодно.
Драко пожал плечами, надел куртку и вытянул из кармана пачку сигарет.
— Будешь?
— Мы вроде договорились, что я не курю.
— Ах, да…
Из всех живущих на земле людей Драко Малфой был, похоже, не только самым красивым, но еще и самым невозможным для понимания. Они находились в пути уже больше недели, а Гарри так и не смог добиться от него ответа — куда и зачем они едут. Возможно, что ответа на этот вопрос у Драко не было — но это не облегчало задачу тому, кто хотел понять Малфоя. А Гарри хотел.