Дракон из Трокадеро
Шрифт:
Они уединились в подвале книжной лавки, в бывшей фотолаборатории, ныне переделанной в читальню. Незадолго до этого Виктор в подробностях рассказал Жозефу о своем утреннем расследовании. Тот нервно барабанил пальцами по столу, наблюдая, как Легри умывает лицо и грудь. Красная отметина на левой лопатке постепенно приобретала синий оттенок.
– Вот к чему приводит ваше неуемное стремление действовать в одиночку. Это упрямое желание держать меня в стороне могло закончиться трагедией. Вы видели, кто стрелял?
Жозеф вертел в руках обломок стрелы с красным оперением, чуть не убившей его шурина.
– По всей видимости, он следил за мной от самого отеля и видел, как я разговаривал с Эмаблем Курсоном. Сколько времени понадобится Мели, чтобы привести в порядок мой пиджак?
– Каких-то полчаса.
– Можно не сомневаться, что эта стрела, предназначенная мне, – родная сестра той, которой укокошили Исаму.
– Я могу оставить это вещественное доказательство?
– Можете, позаботьтесь о нем. Да, чуть не забыл: в этом пакете – известная вам фуражка, это улика.
Жозеф внимательно рассмотрел ее, вплоть до последнего шва.
– Тоже мне улика! Этикетка производителя срезана, а козырьков наподобие этого в Париже можно найти не одну тысячу, – проворчал он и запихнул пакет в карман.
Но тут вспомнил о Фредерике Даглане и закусил губу.
«Если Виктор узнает, что я дал его домашний адрес, то лопнет от злости. Поэтому я буду нем как могила».
– Не хотите показаться доктору Рейно?
– Не вижу смысла беспокоить его из-за обыкновенного синяка.
Виктор вытерся и надел рубашку.
– Эта мутная водичка таит в себе множество опасностей.
– Жозеф, вы хотите бросить это дело?
– Нет, но… Вы сегодня собираетесь к Эдокси Аллар?
– Да. Скажите Кэндзи, что я немного приболел.
– Он не поверит. А расследование лучше проводить вдвоем. Я пойду с вами.
– Нет. Она не преступник, который намеревается сорвать все мои планы.
– Преступник, уже совершивший два убийства и чуть было не отправивший вас на тот свет. Лично у меня душа не на месте.
– Да перестаньте вы беспокоиться. Обещаю, что уже завтра мы с вами разработаем план наступления.
– Я стал жертвой неслыханного остракизма. И знаю почему, так что ступайте.
– Вы ошибаетесь, я люблю Таша, а что до Эдокси Аллар, то она явно не относится к моему типу женщин. Полно вам, Жозеф, мы же с вами всегда работали рука об руку. Я вернусь еще до закрытия, обещаю.
– Кто бы говорил.
Когда Национальная библиотека осталась позади, фиакр поехал медленнее, затем, чтобы не застрять в плотном потоке экипажей, остановился на улице Лувуа, перед хранилищем декораций «Опера-Комик». Отсюда до улицы Сент-Огюстен было рукой подать. Виктор сомневался, что сможет застать птичку в гнездышке, и был приятно удивлен, когда субретка, присев в реверансе, впустила его в переднюю. Эдокси не заставила себя ждать и появилась в пурпурном домашнем платье из полушелкового фая. Лицо ее выражало озабоченность, но при виде Виктора черты его расслабились.
– Мой горячо любимый книготорговец… Вы отыскали меня, изменник. Ваш приход, можно сказать, пришелся очень кстати, ведь я стою на краю пропасти, она манит меня, и только смелый, молодой и, по возможности, привлекательный мужчина избавит меня от кошмара, который засосал, точно болото!
– Репетируете пьесу, призванную посоперничать с драмами, вознесшими на пик славы Сару Бернар?
– Смейтесь, изверг, смейтесь. Но что это мы здесь стоим? В передней душно, а эта идиотка Сидони даже не проветрила.
Он прошел за ней в гостиную, выдержанную в двух тонах, плотно заставленную мебелью и всевозможными безделушками. Голубой диван, белое пианино, синие кресла, гипсовые ангелочки, две круглые лампы из опалового стекла и бирюзовые ковры с восточным орнаментом. Окна были забраны витражами, на стенах висели овальные зеркала и непристойного содержания гравюры, а последние островки свободного пространства занимали экзотические растения. В приоткрытую дверь виднелась кровать с балдахином в духе Генриха III и печка, выложенная делфтским кафелем.
Эдокси села на диван, похлопала рядом с собой по сиденью и подмигнула визитеру, который тоже нехотя сел. Хотя Легри старался выдерживать дистанцию, женщина исхитрилась незаметно придвинуться к нему, чтобы их тела соприкасались.
– Ах, мой дорогой книготорговец, время летит слишком быстро, вот я и перевалила за гребень моего земного существования и превратилась в брошенную всеми старуху, обреченную кружить голову всяким престарелым олухам, чтобы иметь возможность заплатить за эту убогую квартиру. И как раз прошлой ночью со мной случилось пренеприятное событие. Господин, с которым я до этого делила ложе, после моего ухода отправился в мир иной. Вжик – его убили стрелой, как во времена Робин Гуда. И не успела я вернуться сюда, как выяснилось, что куда-то подевалась моя сережка.
– Эта?
Держа колечко с подвеской большим и указательным пальцами, Виктор немного отодвинулся, рискуя свалиться с дивана. Эдокси опешила, потянулась к нему, схватила сережку и радостно выпрямилась. Избавившись от ее напора, Виктор расположился поудобнее.
– Это невообразимо! Каким чудом вам удалось?..
– Это моя маленькая тайна. Не волнуйтесь, тот, у кого оказалось это вещественное доказательство, вас не потревожит, я лично за этим прослежу. Полиция тоже ничего не узнает о том, что вы были в «Отеле Трокадеро».
– На кону была моя репутация, но вы ее спасли. Как такая развалина, как я, может выразить вам свою признательность?
Она поправила вырез платья, чтобы явить взору Виктора весьма аппетитную грудь, вновь села рядом и обвила его руками.
– Экий грубиян, я называю себя развалиной, а вы даже не возражаете, хотя я пока лишь приближаюсь к тридцатилетнему рубежу.
Быстрый подсчет позволил Виктору прибавить к возрасту дамы еще дюжину лет. На лице, упорно тянувшемуся к нему, виднелись морщины, сгладить которые макияж уже не мог.