Дракон из Трокадеро
Шрифт:
– Нутром чую, на этой улице мы узнаем нечто чрезвычайно важное, – прошептал Виктор.
Глава пятнадцатая
Тот же день, вечер
Чем ближе солнце клонилось к закату, тем больше душная атмосфера книжной лавки действовала ее обитателям на нервы.
Вниз по лестнице скатилась Мели, следом за ней – Эфросинья.
– Подавать летом эту отраву? Вы с ума сошли! Биточки из тунца, шпинат со сливками, жареные помидоры, шоколадные эклеры! Это же предумышленное убийство!
– Вы можете предложить что-нибудь получше? – мяукнула Мели, готовая вот-вот расплакаться. – Телячье легкое в красном вине и с луком? Лягушачьи лапки с рисом и пряностями?
– Легкий обед. Лег-кий! Суп из ячневой крупы, жареные морские языки, салат, компот! Вот так!
Мели, больше не сдерживая слез, вновь поднялась на второй этаж. Эфросинья, выдержав паузу, последовала за ней.
Скрючившись на табурете рядом с бюстом Мольера, Ихиро втихомолку стенал.
– Один против всех, без моего бесценного друга…
Из подсобного помещения с охапкой журналов в руках вышел Кэндзи и воззрился на беспорядок в поисках убежища, где можно было бы укрыться подальше от всех этих зануд.
Когда Виктор и Жозеф вернулись в лавку, он сухо им бросил:
– Проводили экспертизу очередной библиотеки? Я запрещаю вам, слышите? А вы, Жозеф, впредь не хватайте книги за корешки, когда снимаете их с полки.
– Да я никогда… – запротестовал обвиняемый.
Кэндзи кучей свалил журналы на прилавок, затем взял один и вновь принялся за Виктора:
– Почему бы вам не навести в порядок в наших каталогах? Или вы думаете, что заболеете от этого менингитом?
Он надел редингот и схватил цилиндр, покоившийся на кипе книг, которая не замедлила рухнуть, увлекая за собой табурет. Воспользовавшись этим отвлекающим фактором, Ихиро упорхнул со своего насеста.
– Господа, я на несколько дней уезжаю, – сказал Кэндзи. – Надеюсь, вы будете верно нести службу.
– И куда вы собрались?
– Меньше знаешь – крепче спишь.
– Мы должны знать, где вас искать, – разозлился Жозеф, – в противном случае я больше глаз не сомкну!
– В деле сочинения хороших романов бессонница – лучший друг писателя. Вот так-то, господин литератор. Пойдемте, Ихиро.
– Я? Вы уверены? Прямо сейчас?
– Я решил воспользоваться вашим советом, господа. Мы отправляемся в изгнание. Как гласит народная мудрость, зебра чувствует себя в безопасности только среди себе подобных. Ватанабе-сан, все необходимое у вас наготове?
– Да, Мори-сан, кимоно, хакама [102] , камисимо [103] , парик и деревянные башмаки у меня в сумке, – ответил Ихиро, и в глазах его зажегся лучик надежды.
102
Хакама – первоначально в Японии кусок материи, обертываемый вокруг бедер, позднее – длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку.
103
Камисимо – костюм, который самураи и придворные носили в эпоху Эдо.
– Отлично, тогда в путь.
Жозеф пожал плечами.
– Переодеться самураем любой дурак может, – недовольно проворчал он.
– Только не вы! – воскликнул Кэндзи. – Самурай, дорогой мой, готов умереть в любую минуту.
– Кэндзи, – вмешался в их спор Виктор, выступая в роли миротворца, – настоятельная необходимость в этом еще не назрела, поживите пока у Эфросиньи, там вы будете в безопасности.
– Несмотря на все благодушие этой дамы, мы будем ее стеснять. Так что в ваших же интересах активизировать поиски. Ихиро-сан, когда эта история закончится, вы мне за все ответите. Тоже мне шнорер нашелся!
– А что такое шнорер? – заскулил тот.
– На идише так звучит слово «попрошайка»!
– Вы говорите на идише? В таком случае у вас бесспорные способности к языкам, – признала Эфросинья, за несколько мгновений до этого спустившаяся по лестнице.
– В довершение всех бед Джина напрочь отказывается пожить у дочери! – продолжал Кэндзи. – Я буду волноваться. Виктор…
– Хорошо, я буду спать в вашей гостиной. Таша, ничего не зная, этого явно не оценит.
– Бедный мой друг, неужели вы в самом деле считаете, что Таша не в курсе ваших шалостей? Святая простота! Ну что, мы договорились, вы остаетесь здесь?
– Да, да, – скрепя сердце уступил Виктор.
На вершине лестницы показалась Джина.
– Нет. Тем более что одна я в любом случае оставаться не буду. Попрошу Мели ночевать на нашей половине. В обращении со скалкой она настоящий эксперт.
– Ага, только пирожные на вечер приготовить не может! – запротестовала Эфросинья. – Потому что ровным счетом ничего в них не понимает!
– Скалка – эффективное оружие защиты. Так что поторопитесь, друг мой, фиакр вас уже заждался. Ступайте и воспылайте чувством к божественной Саде Якко, ее изысканность вас обязательно пленит. Сколько времени вас не будет?
– Радость моя, я…
– Ступайте, вам говорят, вы нужны мне живым.
Джина подождала, пока они не ушли, и повернулась к Виктору.
– Вы разгневаны, – заметила она.
– Разгневан? Кэндзи, не понимая, что перед ним разверзлась пропасть, отправляется устроить бенефис в театре, где работает Ихиро! У меня нет слов, я крайне разочарован вашим легкомыслием.
– Постарайтесь поставить себя на мое место и на место Кэндзи! До тех пор, пока дело не прояснится, театр будет идеальным убежищем. И кому какое дело, что я могу остаться вдовой? Вы с Жозефом – двое сумасшедших. По вашей милости Таша, Айрис и я вот уже какой год не знаем покоя.
– Не говоря уже обо мне! – воскликнула Эфросинья, замахнувшись на сына, который предпочел отскочить в сторону, уворачиваясь от возможного удара.
«Болван! Как будто я, мать, в самом деле могу ударить сына! Ах, как же он тяжек, этот мой крест!»
– Эгоист! – добавила Джина. – И вы еще осмеливаетесь ревновать мою дочь к ее знакомым! На вашем месте, Виктор, мне было бы стыдно. Я предупредила Кэндзи: если он умрет, я его брошу!
Она была настолько возмущена, что даже стала заговариваться.