Дракон Каррау
Шрифт:
Алое полыхало яростью, бессильной и оттого питающей саму себя. Жар от вихря исходил сухой и ядовитый. Решимо, шагнувшие в него, растаяли, как не было.
Я потянулся "вверх" – к физическому уровню Каррау. Отпечатки, как и след Косточки, пропали. Только Жанна осталась. Зал приобрел обычный вид: пустое помещение, освещенное белым электрическим светом.
В центре – неряшливо сваленная гора багажа: сумки, ящики разных цветов и размеров. Женщина и двое вампиров рядом. Откуда-то сильно тянуло свалкой: гнилые овощи, сельскохозяйственные химикаты, густой дух горелой резины.
– Ты
Незнакомка носила дорожный костюм оттенка свернувшейся крови с серебристой оторочкой. Высокий ворот пиджака бросал металлические блики на шоколадную кожу. Распущенные волнистые волосы шевелились под невидимым ветром.
Она вдруг развернулась, выискивая источник взгляда. Тень у ног женщины-мага вытянулась и разбросала щупальца, трогая предметы и воздух зала. Я отступил "вглубь", на уровень решимо, и за Жанну – тень коснулась ног призрака, и отхлынула.
– Кто-то нас заметил? – Спросил почтительно согнутый вампир у чернокожей. Его голос дрогнул: – Следит кто-то?
Маг тряхнула головой отрицательно.
– Найди его. – Приказала она. – Немедленно. Пошшшел!
– Жанна, – обернулся я к отпечатку. Она таращилась на извивающуюся на полу тень. Я тронул ее руку: – Где вы видели человека, о котором я спрашивал?
Мертвая женщина с трудом сфокусировала на мне взгляд. Расширенный, перепуганный:
– Что тут происходит? Кто это? Я… я должна найти Генри.
– Человек. О котором я спрашивал. Где он был? – Я сжал пальцы на ее локте, намеренно причиняя боль.
Призрак выдернула руку и отшатнулась.
– Там! – Указала она кивком. – Отстаньте от меня! Генри?! Генри?!
Я побежал, то сворачивая, то тормозя, чтобы не коснуться блуждающих отпечатков. Толкнул закутанную в древнее пальто старуху, и она растянулась под ногами призраков. Выбросила вдруг костлявую руку и схватила меня за щиколотку, больно впившись и пытаясь подняться. Отпечатки, не замедляя рутинный ход, шагали через ее тело. Она дергала мою ногу и сама дергалась, но опять и опять растягивалась на стеклянном полу. Впившиеся в кожу старые ногти прорвали экзо-оболочку и кровь – аналог крови – потекла в скрюченную ладонь призрака, напитывая силой.
Я подхватил ее подмышки и вытянул из-под ног решимо, ставя вертикально. Освободил ногу, но она все равно цеплялась за меня, вглядываясь безумными белыми глазами. Потому, что я – жизнь, а она – всего лишь память о жизни. Я оттолкнул старуху прежде, чем она набросилась.
Лавируя в толпе, потерял направление, указанное Жанной. Вскочил на чей-то чемодан. Головы, головы… Вот рыженькая Жанна озирается в поисках потерянного мужа. Вот алые всполохи злящейся чернокожей. Вот два сухих голодных вихря – немертвые. Один из них умчался к выходу из вокзала, другой – в сторону указателя со схематическими человеческими фигурками.
Я побежал туда, обгоняя двигающегося по дуге вампира.
Распахнутая дверь обнаружилась за широкой колонной. Просторный тамбур расходился двумя коридорами – в мужскую и женскую части. Отражение в зеркале, занявшем всю стену, дрожало. Из раскрытых кранов умывальников с шипением хлестала вода. Выплескивалась на белый, с нежными розовыми прожилками кафель, и разбавляла разлитую кровь.
Она была везде. На полу, на стенах, узкими струйками – на потолке. На зеркале, которое вспучивалось, как будто нечто рвалось из него наружу. На умывальниках и на пластиковых стенках кабинки дежурного. Кабинка была пуста. Здесь вообще было пусто.
Я медленно пошел вперед, стараясь избегать луж. Кафель расползался под ними, как влажная бумага, обнажая такую же стеклянную субстанцию, что и в зале ожидания.
В женской части туалета, в самом конце, словно сброшенная перчатка, лежало тело Жанны. Серое пальто почернело, пропитавшись кровью. Голова повернута в сторону, рана на шее такая огромная, что в нее можно вложить кулак.
В мужской части трупов было больше.
Несколько человек, сваленные в кучу у самого порога, двое чуть дальше, брошенные один за другим. Крупный парень, который, кажется, отбивался, прежде чем умереть – его горло было целым, но голова и грудь расплющены. Я мазнул по нему взглядом, стараясь не видеть подробностей, и не запоминать. Все равно будет сниться.
В дальний угол, сжавшись и хрипя в панике, забился Косточка. Он забыл все, чему его учили. Наверное, и как его зовут, забыл.
На его месте я бы тоже был в ужасе.
Прижавшись к запертой кабинке, с ног до головы мокрый от алого, высокий юный немертвый вгрызался в глотку очередной жертвы. Человек уже умер, кровь из ран текла замедлено, немертвый рычал и тряс его, как злой щенок.
Мальчишка был болезненно худ и полностью во власти голода. Даже его лицо изменилось – челюсти выступали вперед, глазные клыки размером с мизинец. Когти на руках драли грудь мертвеца, пытаясь добраться до сердца.
Он вдруг отшвырнул жертву и прыгнул на Косточку. Тот взвыл – и откатился. Чудом избежал первого броска вампира, чтобы быть пойманным на втором.
Я швырнул на вампира полу-Тень, пытаясь замедлить. Но ученик иллюзиониста уже трепыхался у него в руках, я не успел. Хруст – и шея Косточки развернулась в сторону, голова упала без опоры. Вампир впился в его сонную артерию, захлебываясь и лакая хлещущую кровь.
Косточка был всего лишь учеником мага. Скверным, неумелым, неудачным… почти пустым. Но в нем жила сила, и этой силы – на порядок больше, чем в человеке. Кровь его, пролившаяся на пол туалета, забурлила. И пробудила нечто.
Это было как толчок сознания: вот оно дремало, мерно дыша, а вот – открыло глаза, и всё переменилось. Место обрело личность.
Там, где кровь разъела и кафель, и лежащее под ним стекло, взвились струи сероватого пара. Прорехи в полу расходились как оспа.
Я пятился, пытаясь встать на твердое, но его не было. Всё бурлило. Все оживало и рвалось прочь из оков.
Убрав бесполезную Тень от вампира, я попытался заклеить ею, как заплаткой, самую большую дыру. Это помогло, но чувство было… как будто меня изнутри гладят пером. По натянутой обратной стороне кожи.