Драконам слова не давали!
Шрифт:
В лифте, что несёт нас на последний этаж, я не сдерживаюсь и прижимаю Нику к себе. Без всяких глупостей, но покрепче, чтобы чувствовать, как бьётся её сердце. Её руки нерешительно обнимают меня, и от этого осторожного жеста хочется зацеловать её до беспамятства. Но это потом. Я умею терпеть.
«Надо бы ещё один комплект ключей заказать», — думаю рассеянно, пока вожусь с замком, открывая дверь. Ника сбрасывает туфли в коридоре. Я слышу её облегчённый вздох. Видимо, лёгкость, с которой она дефилировала на этих десятисантиметровых каблучищах,
Она ныряет в большую комнату и садится на диван. На огромном кожаном чудовище её скукоженная фигурка в моём пиджаке кажется жалкой и очень неестественной. Видимо, она всё же напрягается. Но мы сейчас это исправим.
— Что ты тут забыла? — присаживаюсь рядом на корточки и пытаюсь заглянуть в глаза.
— Это была отвратительная идея, Дима. У тебя тут склеп, а у меня нет даже элементарных вещей, чтобы переодеться, — зубы её отбивают дробь. Пора заняться делом.
— Это была отличная идея. И сейчас ты в этом убедишься, — главное правило руководителя — всегда говорить уверенно и спокойно.
Я таки подхватываю её на руки и несу в спальню. От неожиданности Ника даже зубами перестала тарахтеть. Глаза у неё большие-большие. Небось воображает сейчас невесть что. Улыбаюсь одними уголками губ. Я бы тоже пофантазировал, но, к сожалению, ей в данный момент нужно совершенно другое.
Она немного напрягается, когда я снимаю с неё пиджак и нащупываю «молнию» платья на спине.
— Раздевайся, — командую, как только «собачка» доходит до места, к которому я бы с удовольствием прикоснулся обеими руками. Обхватил ладонями. Сжал. Стоп. Как всегда, лучше не думать об этом.
Ника мнётся, придерживая платье на груди.
— Вообще-то я уже всё видел, — напоминаю мимоходом, но отворачиваюсь от греха подальше, роюсь в шкафу и протягиваю свою футболку. — Наденешь это.
Одним движением расстилаю кровать, прислушиваясь, как возится Ника за спиной.
Поворачиваться не спешу, давая ей возможность переодеться.
— Ныряй, — указываю на постель и, как только она юркает, заботливо накрываю одеялом. Подтыкаю со всех сторон. Приношу лекарства и стакан воды.
— Пей!
Она слушается беспрекословно, и я наслаждаюсь. Вот так бы всегда: молчаливая, покорная, мягкая. Но кого я обманываю?
Готовлю ей чай с лимоном и смотрю, как её тонкие пальцы обхватывают чашку. Я бы не отказался, чтобы они касались кое-чего другого. Эти скачущие, как кардиограмма взбесившегося сердца, мысли невероятно меня заводят. И дело даже не в сексуальном напряжении, нет. Это другое. Что-то непривычное. Давно забытое. Но настолько интимное, что становится тяжело дышать от фейерверка чувств.
Хочется подпрыгнуть до потолка и достать ладонью люстру. Или почувствовать в руках баскетбольный мяч. Мягко постучать им об пол, наслаждаясь избытком энергии, что поёт в мышцах, и лёгким движением гибких пальцев совершить точный трёхочковый бросок.
Я переодеваюсь у неё на глазах. Бесстыдно. Нагло. Уверенно. Как самовлюблённый
— Как начнёшь потеть, меняй футболки, — кладу на тумбочку стопку чистого белья. — отлучусь ненадолго, не скучай. У меня, как всегда, с продуктами проблема. Да и лекарства нужно купить.
— Хорошо, — Ника кивает и закрывает глаза. Можно со спокойной душой уходить. Телефонный звонок достаёт меня в лифте.
— Что у вас там происходит? — строго спрашивает ба командным голосом. — Тут Илья заезжал, практически невменяемый, я от него толком ничего добиться не смогла. И Ники до сих пор дома нет.
— Ба, Ника у меня. Заболела. В общем, долгая история, — пытаюсь выкрутиться, чтобы не увязнуть в охах и ахах на час или больше.
Мне нужно в супермаркет, аптеку и вернуться домой. Почему-то некстати лезут мысли, что не мешало бы спрятать Никины вещи. Умом понимаю: никуда она не сбежит, а внутри дурацкий голос измывается ехидно, что она удерёт, как только я отъеду от дома.
— В чём дело, Дима? — о, узнаю знакомый семейный рык. Бабуля у нас — огонь. Приложит — мало не покажется.
— Ты лучше у своего дражайшего сыночка спроси. Может, он расскажет тебе, как удачно пристроил двух своих великовозрастных сыновей в надёжные женские руки. Так сказать, замуж нас, как девок престарелых, спихнул.
— Замуж?! — я так и вижу, как по-боевому сверкают бабулины глаза и хищно раздуваются ноздри породистого Драконовского носа.
— Ба, я в магазин и аптеку, ты прости, у Ники температура высокая, — предвосхищаю миллион вопросов, что готовы вылиться бесконечным потоком на мою голову, и малодушно отключаюсь. К чёрту. Подробности могут и подождать. Уж кто-кто, а бабушка Ася никогда не упустит свой жирный кусок семейных сплетен.
48. Драконов
Мне давно не было так хорошо. Я забыл, когда в последний раз наслаждался походом в супермаркет. Это, оказывается, чертовски приятное занятие: ходить по рядам, шуршать цветными пакетиками и выбирать продукты. Жаль, не спросил у Ники, что она любит. Но я могу себе позволить купить наугад, всего по чуть-чуть.
Так много нового предстоит узнать. Завтракает ли она по утрам? Легко ли просыпается или встаёт с боем, натягивая одеяло на голову? Нравится ей шоколад или солёные орешки? Или она, как Сашка, гоняет листики салата по тарелке?
Ерунда. Свои слойки она ела с наслаждением и не особо сдерживалась. Рыба или мясо? Молочные продукты или соки? Фрукты — однозначно. Подавшись порыву, покупаю клубнику — крупную, румянобокую, с одуряющим запахом.
А ещё — расчёску, зубную щётку, средства гигиены и всякие шампуни, скрабы, гели. Кажется, девочки любят подобное.
Гружёный пакетами, как верблюд и довольный, как слон, я возвращаюсь домой. В квартире привычно тихо, но я знаю: уже не пусто. Уже на одно дыхание больше.