Драконий жребий
Шрифт:
— Думаю, и такого наказания будет достаточно, — ухмыльнулся Рюдзин. — Возиться с кровью и повязками как-то не хочется, маленького пореза было бы недостаточно… поэтому — палец. Будешь и дальше заносчиво вести себя, отниму кисть. Руки и ноги тебе, в сущности, нисколько не потребуются.
Я сумела только икнуть, сдерживая слёзы.
— Моё хорошее отношение и терпение — вещи, которые не следует испытывать. Уяснила?
Оторванный палец скрылся где-то в недрах рукавов Рюдзина. Не веря до конца в случившиеся, я схватилась за кисть
Это не моя рука. Это не со мной случилось. Это всё неправда. Ненастоящее. Иллюзия. Сон. Кошмар. Игра. Отвратительный фильм, слишком глубокое погружение в чью-то чужую историю.
— Забыть такое ты точно не сможешь, — довольный собой, произнёс Рюдзин. — И будь благодарна, потому что я мог начать с ноги.
— Благодарна? — не сдержалась я, глотая слёзы. Злость лилась через край. — Могло вообще ничего не случиться. Чего ты добиваешься? Что мне нужно сделать, чтобы ты отстал?!
— Если хочешь выжить, нужно измениться, — цыкнул он. — Физически ты не та, что была раньше. Но в голове ещё цепляешься за свой старый мирок и старые привычки.
Рюдзин протянул руку к тарелке с виноградом, нарочито медленно оторвал одну виноградинку и, катая между пальцев, поднёс ко рту. Сложенный веер покоился на его коленях, и я только сейчас заметила, насколько же вещь старая и покоцанная. Интересно, если украсть, будет ли гаду хоть сколько-нибудь неприятно?
— Это всё — твоя забота? — дрожащими губами произнесла я.
— Это — урок. Уроки бывают жестокими.
Рюдзин ласково улыбнулся. И я вдруг поняла, что… согласна с ним.
Палец — не жизнь. Палец, чёрт подери, не жизнь. Я придумаю, как выбраться отсюда. Окажусь как можно дальше от Рюдзина. Возможно, отомщу ему, просто — не сейчас. Не прямо сейчас.
— Спасибо, — выдавила из себя, понимая, что пока придётся играть по правилам жуткой лягушки.
— Умничка, — не остался в долгу он. — А теперь — ешь. В твоих же интересах не терять силы. Голодовка тебе не поможет.
— А если ты туда что-то подсыпал? Магию свою опять навесил? — пробормотала я, но к винограду всё-таки потянулась. Раз уж он ест, то или это точно яд, и тогда нет никакой разницы, так и так отравят, или всё в порядке, и тогда меньше нервов.
С другой стороны, если бы меня собирались убить, давно бы это сделали. И смерть, как уже показал Рюдзин, не самое страшное, что может со мной случиться.
— Лисья магия тебе больше по душе? — хмыкнул он, заставив сжаться.
— Ты… ты… — едва выдавила из себя я.
— Вот и не выделывайся. Ешь.
Что это значило? Ему всё равно, что я избавилась от его артефакта и успокаивающего заклятья? Угрожает, что ему всё давно известно, но и без того он всё равно сильнее, а значит, мне не сбежать? Чего всё-таки добивается? Запугивает из раза в раз — точно. Заставляет дрожать, думать о том, что и как говорить. Как не разозлить сильнее. Ведёт себя то нарочито дружелюбно, то — максимально непредсказуемо и неадекватно.
Как мне быть?..
Потянулась к винограду снова. Руки тряслись, но у кого бы было иначе в такой ситуации? Приходилось делать всё левой рукой, неуклюже и медленно, потому что смотреть на правую слишком неприятно — до тошноты, до головокружения, до желания разреветься.
Когда это закончится?.. Чем это закончится?..
Рюдзин не обращал на меня внимания, смотрел в сторону балкона и стучал сложенным веером по подбородку, о чём-то думал. Мне никак ему не навредить, вот он и спокоен.
— Бессмысленно, — вслух выдохнула я.
— Что именно? — Рюдзин глянул заинтересованно.
— Лебезить перед тобой или вести себя как-то иначе. Всё же зависит от твоего настроения и твоей выгоды, твоего плана. Если ты захочешь сделать мне больно или лишить меня хоть всех рук, хоть ног, я ничего не смогу сделать.
— Тебе в любом случае нужно время, чтобы до конца усвоить урок, так что не дёргайся. Сейчас я точно ничего не сделаю. Ешь спокойно.
— А если не буду? — с вызовом сказала я и сощурилась.
— Засуну тебе трубку в рот.
От безразличного взгляда хотелось спрятаться под диваном.
— Говорю же, не выделывайся, — продолжил спустя секунду он. — И почему вы все такие бесстрашные?..
Хлопнула дверь, и вопрос, казалось, так и повис в воздухе. Но вошедший Ананта посчитал нужным ответить на него:
— Потому что стоит сажать в клетку и не проявлять доброту.
Внешне он нисколько не изменился. Но вот взгляд… Его взгляд пугал куда сильнее, чем что угодно, что мог бы сделать со мной Рюдзин. Лягуха хотя бы с самого начала вёл себя неприятно, показывая своё раздражение через наигранные улыбки или размазанную вежливость, от которой хотелось поскорее отделаться. Рюдзин был жутким, но с Анантой его не сравнить. Потому что Рюдзин не скрывал своего отношения, а Властелин Юга…
Тот, кто несколько дней назад смотрел с теплом и лаской, вдруг стал совсем холодным, даже злым. Что бы ни говорил Рюдзин, как бы ни воспевал своё величие, он видел во мне меня. А для Ананты я вдруг стала… не мебелью даже, не питомцем и не пустым местом. Грязью. Чем-то отвратительным, с чем приходится иметь дело.
— Вы закончили? — о чём-то непонятном мне спросил Рюдзин.
— Небольшой перерыв. Нерис никак не уймётся, но что самое отвратительно — он вынудил Юйлуня явиться, — сокрушённо покачал головой Ананта, перестав обращать на меня внимание. — Ты не можешь сделать качественную иллюзию или промыть мозги, чтобы убедить остальных, что она здесь по своей воле и всё у нас великолепно?
— К чему такие сложности, — Рюдзин, как мне показалось, заискивающе улыбнулся. — Отдайте её, а я сделаю вам новую игрушку. Придётся подождать, но таких сложностей, как прежде, не будет.