Драконы во гневе
Шрифт:
Адроганс вырос в Джеране, понятия не имея, что он наполовину жуск; только когда об этом стало известно Пфасу, шаман пригласил его стать членом сообщества жусков. Многие свои военные операции против авролан Адроганс базировал на плато жусков, и усыновившие его люди поддерживали их. Он, однако, не связывал себя ни с одним ийруном до первого сражения на равнинах Свойна и только в самом разгаре битвы прошел через болезненный ритуал, связавший его с несколькими ийрунами.
Углубившись в себя, он отыскал спокойное место и отгородился от всех звуков и ощущений. Не слышал, как воет ветер, как шумно дышит Пфас, как кричат на учебном плацу беженцы,
Земля и воздух, вода и огонь мгновенно оказались рядом, но они обладали слишком быстрой силой, лишающей их той аккуратности, в которой он нуждался. Поэтому он пропускал их мимо себя, пока ни пришел в соприкосновение со своей повелительницей, единственным ийруном, с которым был по-настоящему тесно связан. Внешне она выглядела как девочка-подросток, с мягкими, едва наметившимися грудями, долговязая, неуклюжая — нераспустившаяся почка, чья женская красота была еще впереди. Вначале ее фигура была белой, светящейся, почти призрачной, но чем ближе она притягивалась, тем ярче очерчивалось тело, четче проступали размытые, неровные края.
На губах блуждала грустная улыбка, обнажавшая острые зубы — ее характерную черту. Фигуру оттеняло холодное мерцание, и Адроганс ощутил, как у него немеют пальцы ног и лицо, — словно он их только что отморозил.
Он отгородился и от этих ощущений. Мне нельзя отвлекаться!
Она прочла его мысли, потянулась к нему и вцепилась руками в кожу головы. Подтащила поближе, с силой прижала к своему телу. В местах соприкосновения он ощутил резкую, опаляющую боль. Приблизив к Адрогансу лицо, она впилась ему в рот обжигающим поцелуем. Раздвинув губы, она втянула его язык в свой острозубый рот.
Все его тело сотрясалось от боли, но он изо всех сил сопротивлялся ей. И его усилия были вознаграждены: из-под боли проступало ощущение всего Окраннела. Не так, как если бы он парил в высоте, точно сокол, охватывая взглядом всю страну. Это тоже было бы неплохо, но его повелительница — ийрун боли — одарила его ощущением грозового облака, покрывающего страну. Ударяла молния, Адроганса пронзала вспышка боли — но одновременно приходило понимание.
Смеясь, он вырвался из ее причиняющих адскую боль объятий и снова ощутил себя самим собой. Открыв глаза, он тут же прикрыл их рукой, ослепленный блеском снега.
— Итак, его армия движется на юг?
— Так и есть, — Пфас закивал так энергично, что его талисманы затряслись и загремели. — Весна будет ранней.
Седоволосый генерал покачал головой:
— Не столь скоро, как тебе хотелось бы, дядя.
Адроганс терпеть не мог никаких параллелей между войной и игрой — прежде всего потому, что игра представляла собой абстракцию, в которую никоим образом не вписывалась ужасная цена войны: человеческие жизни. Тем не менее в войне непременно должен присутствовать элемент игры. Стороны стараются утаить от противника свои силы и в то же время сохранить способность нанести удар врагу или отразить его нападение. Игра кошки с мышью, — можно сказать так, — в которой обе стороны надеются, что их кошка не станет добычей гигантской мыши с острыми зубами и жалом скорпиона.
В сражении под Свойном Адрогансу удалось хорошо спрятать как раз такое жало. Ни авроланы, ни даже его собственные люди не знали о существовании затаившихся отрядов, и в решающий момент сражения он вывел их, нанеся авроланам удар в тыл. Нападение застало войско Кайтрин врасплох. Принцесса Алексия убила возглавляющего его сулланкири, и армия Адроганаса сокрушила авролан. Эта победа, доставшаяся не без помощи
Здравый смысл подсказывает, что зимой военные действия вряд ли произойдут. Снега затрудняют передвижение, делая непроходимыми дороги и перевалы; ну, еще и потому, что зимой недостаток продовольствия испытывают все — и человек, и зверь. Но даже если, несмотря на морозы и скудные пайки, армия решится выйти в поход и уцелеет, с ней может покончить один-единственный снежный буран. А что еще хуже — буран или лавина могут уничтожить караван с припасами, оставив армию умирать с голоду.
Адрогансу, однако, опираться на здравый смысл не следовало, поскольку авроланы родились и выросли на севере, где даже самая страшная с точки зрения южан зима воспринималась как теплая весна. Может, бормокины, ледяные великаны и вилейны особым умом и не отличались, но они передвигались большими группами, привыкли к холоду и ни во что не ставили собственную жизнь. Значит, у Нефри-кеша была возможность двинуть свои войска из Сварской, просочиться в Нагорье и напасть.
Джеранский генерал предвидел, что Нефри-кеш так и поступит, по двум причинам. Во-первых, с целью посеять ужас в стране, вытравить у людей ощущение уверенности, возникшее после победы у Свойна. Кроме того, сулланкири, казалось, наслаждался жестокостью, ради жестокости. Если есть армия и возможность использовать ее, почему бы не сделать этого?
Во-вторых — и это было делом величайшей стратегической важности, — он таким образом заставил бы Адроганса реагировать. Деревушки и другие населенные пункты были разбросаны по всему Нагорью, и, как ни старайся, — всех не защитишь. Адрогансу пришлось бы распылить силы в разных направлениях, гоняясь за нападающими, способными исчезать, точно призраки. При этом его люди выматывались бы, боевой дух падал, а жители Нагорья наверняка начали бы роптать, видя, что он не в состоянии отразить атаки врагов.
Существовали, однако, и два обстоятельства, могущие послужить помехой действиям Нефри-кеша, о важности которых, по мнению Адроганса, он не подозревал. Первое состояло в том, что в бытность свою человеком он был выдающимся военачальником. Адроганс знал, что Кенвик Норрингтон был не ровней ему даже в лучшие свои времена, но все же, стоило признать, в военном деле он разбирался хорошо. Это означало, что Норрингтон может учесть соображения относительно военных действий в зимнее время и рассчитывать, что Адроганс постарается в это время спокойно отсидеться. Это давало Адрогансу преимущество, потому что его солдаты могли воевать зимой.
Второе упущение Нефри-кеша состояло в том, что он плохо знал своего врага. Ему ничего не было известно о ийрунах и, уж тем более, о том, что Адроганс связан с ними. Маги — и боевые маги в его собственной армии не являлись исключением, — склонны рассматривать жусков как магическую диковину, не более того. И, похоже, Кайтрин придерживалась той же точки зрения. В противном случае она давно постаралась бы их уничтожить.
Поскольку Нефри-кеш был уверен, что его враг не может сражаться зимой, и не знал, что ийрун снабжает вражеского военачальника информацией о передвижении авроланских войск, Адрогансу не оставалось ничего другого, как сражаться зимой. По дороге на Сварскую располагалось несколько ключевых пунктов, и их захват может обойтись дорого для освободительной армии — в том случае, если они окажутся защищенными. К весне, несомненно, так и будет. Значит, нужно как можно быстрее нанести удар по максимально глубокой точке захваченной авроланами территории. Таким образом, он спасет армию, без которой осада Сварской окажется невозможной.