Драмы. Басни в прозе.
Шрифт:
Принц (оторвавшись только в этот момент от портрета). Что вы говорите, Конти? Что вы хотите знать?
Конти. О, ничего, ничего!.. Так, болтовня. Я вижу: вся ваша душа была в глазах. Я люблю такие души и такие глаза.
Принц (с деланной холодностью). Значит, Конти, вы на самом деле причисляете Эмилию Галотти к первейшим красавицам нашего города?
Конти. Значит? Причисляете? К первейшим? К первейшим нашего города?.. Вы смеетесь надо мной, принц. Или же вы все это время так же мало смотрели, как и слушали.
Принц. Любезный Конти… (Снова устремляет глаза на портрет.) Как
Конти. Неужто впечатление каждого из нас должно ждать суждения художника? В монастырь того, кто хочет у нас учиться различать прекрасное! Но я должен, принц, сказать вам, как художник: величайшим счастьем моей жизни было то, что Эмилия Галотти позировала мне. Эта голова, это лицо, этот лоб, глаза, нос, рот, подбородок, шея, грудь, стан, все ее сложение стали для меня с тех пор единственным предметом изучения женской красоты… Портрет, написанный с нее, достался ее отцу, который живет не здесь. Но эта копия…
Принц (быстро оборачиваясь к нему). Что же, Конти? Неужели вы уже обещали ее кому-нибудь?
Конти. Она предназначается для вас, если она вам по вкусу.
Принц. По вкусу! (Улыбаясь.) Это – ваш опыт изучения женской красоты, Конти. Что может быть лучше, как сделать его своим? А тот портрет захватите с собой… заказать раму.
Конти. Будет сделано.
Принц. Самую красивую, – самую роскошную, какую резчик только сможет изготовить. Портрет будет помещен в галлерее. А этот… останется здесь. С этюдом не требуется таких церемоний: его не вывешивают, а предпочитают держать при себе… Благодарю вас, Конти, очень благодарю. Как уже сказано, в моих владениях искусство не должно искать хлеба, пока он есть у меня самого… Пошлите, Конти, к моему казначею и получите под вашу расписку за оба портрета, сколько пожелаете. Сколько пожелаете, Конти!
Конти. Не следует ли мне опасаться, принц, что вы хотите вознаградить меня не только за искусство, но и за нечто другое…
Принц. О, ревнивый художник! Нет, нет!.. Так слышите, Конти, сколько пожелаете.
Конти уходит.
Явление пятое
Принц. Сколько он пожелает! (К портрету.) Любая цена за тебя будет еще слишком низкой… О, дивное создание искусства, неужели я действительно обладаю тобой? Кому бы ты ни принадлежала, ты – еще более дивное творение природы!.. Все, что вы хотите за нее, добрая мать! Все, что хочешь и ты, старый ворчун! Только требуйте! Только требуйте! Лучше всего было бы купить тебя, волшебница, у тебя же самой!.. Эти глаза, полные прелести и скромности! Эти уста! А когда они открываются, чтобы говорить!.. А когда они улыбаются! О, эти уста!.. Я слышу шаги… Я еще слишком ревную тебя. (Поворачивает портрет лицом к стене.) Это, должно быть, Маринелли. Зачем я за ним посылал!.. Какое утро я бы мог провести!
Явление шестое
Принц, Маринелли.
Маринелли. Ваша светлость меня простит. Я не ожидал, что меня вызовут столь рано.
Принц. Мне захотелось поехать кататься. Утро было так прекрасно. Но теперь оно уже прошло. Прошла и у меня охота. (После короткой паузы.) Что у нас нового, Маринелли?
Маринелли. У меня нет никаких важных новостей… Графиня Орсина вчера приехала в город.
Принц.
Маринелли. Ведь я, к сожалению, ее наперсник. Но если я когда-нибудь снова стану наперсником у дамы, которой вздумается серьезно вас полюбить, принц, то…
Принц. Зарока не дано, Маринелли!
Маринелли. Да? В самом деле, принц? Это может случиться? О! Значит, графиня не так уже неправа.
Принц. Во всяком случае, весьма неправа!.. Мое близкое бракосочетание с принцессой Массанской требует, чтобы я сперва порвал все связи подобного рода.
Маринелли. Если бы только это, Орсина безусловно должна была бы примириться со своей судьбой, как принц со своей.
Принц. Которая, бесспорно, тяжелее ее судьбы. Мое сердце приносится в жертву жалким государственным выгодам. А она должна только взять обратно свое сердце – ей не приходится отдавать его против воли.
Маринелли. Взять обратно? Почему же взять обратно? – спрашивает графиня. – Если речь идет только о супруге, с которой принца свяжет не любовь, а политика? Подле такой супруги фаворитка всегда найдет себе место. Она боится, что ею пожертвуют не для такой супруги, но…
Принц. Для новой возлюбленной?.. Ну, что ж! Не хотите ли вы вменить мне это в преступление, Маринелли?
Маринелли. Я?.. О! Не смешивайте меня, принц, с безумной, чьи слова я вам передаю… передаю из жалости. Ведь вчера она поистине меня чрезвычайно растрогала. Она совсем не хотела говорить о своих отношениях с вами. Она хотела казаться спокойной и холодной. Однако посреди самого незначащего разговора у нее вдруг вырвалось несколько слов намека на другую, и этим она выдала муки своего сердца. С самым веселым видом она говорила самые печальные вещи, а потом отпускала самые смешные шутки – с самым печальным лицом. Она ищет утешения в книгах. Боюсь, что они ее совсем доконают.
Принц. Так же, как они уже вывели из колеи ее бедный рассудок. Но ведь вы, Маринелли, если хотите вернуть меня к ней, не станете же прибегать именно к тому, что больше всего отдалило меня от нее. Если она сходит с ума от любви, то рано или поздно это случилось бы с ней и без любви. Ну, довольно о ней… Поговорим о чем-нибудь другом. Неужели в городе решительно ничего не случилось?
Маринелли. Да, почти что так… Ведь венчанье графа Аппиани, которое должно произойти сегодня, – все равно, что ничего.
Принц. Графа Аппиани? С кем же? Я должен бы знать, что он помолвлен.
Маринелли. Дело хранилось в строжайшей тайне. Да и нечего было подымать из-за него большой шум… Вы будете смеяться, принц… Такова судьба чувствительных душ! Любовь всегда играет с ними самые злые шутки. Девушка без состояния, без положения сумела завлечь его в свои сети с помощью некоторого притворства и яркого блеска добродетели, чувства, остроумия и… не знаю уж чего!
Принц. Кто может так полно, – так бездумно отдаваться обаянию невинности и красоты, тот, мне кажется, заслуживает скорее зависти, чем насмешки. А как зовут эту счастливицу? Ведь как бы там ни было, этот Аппиани, – а я прекрасно знаю, Маринелли, что вы терпеть его не можете, да и он вас тоже, – как бы там ни было, он – весьма достойный молодой человек, красивый мужчина, богач и человек вполне честный. Я бы очень хотел привязать его к себе. Я еще подумаю об этом.