Драмы
Шрифт:
Линда (с вызовом). Я не могла оставить отель, пока вы не помахаете мне на до свиданья... хотя бы моей пушистой простыней.
Коновалов (небрежно). Это — пожалуйста. (Кинул простыню на кресло. Жемчугову). Давайте предписание. (Читает). В тыл?
Жемчугов. Личное приказание командующего ВВС.
Коновалов (сухо). Я понимаю. (Вернул
Жемчугов. Так точно, Артемий.
Коновалов. Так. Бригадный комиссар... (Усмехнулся). А вы не могли бы стукнуть Плеско, что... майор Коновалов тут, и... и авось не отшибло память у бригадного комиссара...
Жемчугов. Есть. Разрешите идти?
Коновалов кивнул. Жемчугов и Тюленев пошли к дверям.
Коновалов (подмигнул Трояну). Хоть что-нибудь... За проезд в тыл.
Жемчугов (обернулся. С силой). Товарищ майор, я отправляюсь в тыл по личному приказанию командующего. Стало быть, так надо. И стыдного тут нет ничего. Прикажут на передовую — на передовую пойду.
Тюленев. Верно, товарищ техник-интендант второго ранга. Пошли... Солдат — человек казенный...
Тюленев и Жемчугов, уходя, сталкиваются с Екатериной Михайловной. Пальто ее не застегнуто. На голову накинут платок, из-под которого выбивается прядь волос. Она не шла — бежала сюда.
Простите за беспокойство...
Уходит, за ним Жемчугов.
Екатерина Михайловна (задыхаясь). Вася... Вася... (Кинулась к Коновалову).
Коновалов (подался назад, глухо). Не обязательно... Совсем не обязательно... Илюша... где?
Екатерина Михайловна. Придет.
Коновалов. Я ждал не тебя.
Екатерина Михайловна. Да. И я знала, что ты так скажешь. И все равно я пришла...
Смолк метроном. Секунда тишины — и веселый сигнал из репродуктора, подхваченный на площади, в коридорах гостиницы. Зычный, словно бы обрадованный голос: «Отбой тревоги! Отбой тревоги!» И снова веселая музыка сигнала отбоя.
Линда (подходит к Коновалову). Мужчине идет быть мужчиной, а женщине идет быть женщиной. (Трояну, лукаво). Ауфвидерзейн! (Нарышкину). Счастливый путь — и вам и нам! И если смерти, то... как поет ваш печальный романс... мгновенной... (Неприязненно
Ушла, за нею — Аугуст и Ян.
Нарышкин. Ух! (Встретил жесткий взгляд Коновалова). Разрешите откомандироваться за клавиром, товарищ майор?
Коновалов (хмуро). К утру быть тут.
Нарышкин. Как штык, товарищ майор. (Козырнув, уходит).
Троян. Я... мне нужно диктовать... простите...
Коновалов. Не уходи, Троян.
Снизу доносится музыка. Играет оркестр.
Троян. Сумасшедшее трио. Весь оркестр в ополчение ушел. А этих... не то эвакуировать забыли, не то — мобилизовать, (Пауза). Играют, а в перерывах зажигалки тушат.
Мучительная пауза.
(Выдернул шнур). Я вас покину. Диктовать... (Взял телефон. Сгреб блокноты со стола). Простите, Екатерина Михайловна. (Уходит в другую комнату, плотно закрывает за собой дверь).
Екатерина Михайловна. Сядем.
Коновалов, ни слова не говоря, садится. Садится и Екатерина Михайловна. Она тоже молчит и только вглядывается в Коновалова, словно бы вновь и вновь убеждаясь, что он живой, сидит перед ней.
Коновалов. Где Илюша?
Екатерина Михайловна. Я просила его... Прости... Немного попозже.
Коновалов. Он здоров?
Екатерина Михайловна. Здоров.
Пауза. Играет оркестр.
Коновалов. Нога его как?
Екатерина Михайловна. Все зажило, делали рентген — кость цела.
Коновалов. А в перемену погоды?
Екатерина Михайловна. Не ноет, все хорошо.
Коновалов. Глаза как?
Екатерина Михайловна. Очки носит.
Оркестр.
А ты сюда надолго?
Коновалов. До конца войны.
Екатерина Михайловна. Назначение получил? Коновалов. Назначение.
Екатерина Михайловна. Значит, всё... в прошлом? Коновалов. Видишь, доверили.
Екатерина Михайловна. Как раньше? Полк? Коновалов. Полк. (Пауза). А мама где твоя?
Екатерина Михайловна. Мама умерла.
Играет оркестр.
Я писала тебе. Разве ты мое письмо не получил?
Коновалов отрицательно качает головой.