Драмы
Шрифт:
Анечка. Костя! Саша! Костя! Да что с вами, господи? Детей разбудите. Перестаньте, слышите!
Платонов (тихо). Что ты сказал?
Часовников (так же тихо). Пошел вон.
Пауза. Платонов медленно застегивает китель, одергивает его, идет к порогу. Обернулся, вынул из кармана пуговицы, подкинул на ладони, швырнул Анечке.
Платонов. Пришьешь ему. На досуге. (Сгреб фуражку с радиолы, надвинул, козырнул. Ушел).
На мгновение
Часовников. Анечка, я вам пластинку купил.
Анечка. Да-да.
Часовников. Послушайте, Анечка. Анечка, послушайте. Я вчера в порту вам пластинку купил. Пластинка называется «Анечка». Дошло до вас? Она так и называется — «Анечка». Удивительно смешно.
Анечка. Да-да. (Медленно садится). Девочек вы не разбудили? А Славка? (Встает, берет утюг). Да-да. (Взяла детскую пижамку, снова согнулась над гладильной доской).
Часовников. Тут она. Я вам сейчас прокручу. (Анечка молча и сосредоточенно гладит. Он выходит и тотчас же возвращается с пластинками). И обертка какая нарядная, глядите, в целлофане. Я — мягкой иголкой, чтобы тихо. Чтобы совсем тихо, не беспокойтесь. (Ставит пластинку на радиолу). Чешская. То есть словацкая. Слышите? Слышите? «Анечка». Песенка из Братиславы — в вашу честь, Анечка. «Честь праци». Мир, дружба. Вот опять «Анечка».
Анечка. Ах, Костя. (Некоторое время только слышно, как поет низкий мужской голос да чуть царапает иголка). Фамилия? Платонова. Имя? Анна. Отчество? Ивановна. Национальность? Русская. Возраст? С тридцати первого. Семейное положение? Хорошее.
Часовников. Дальше так продолжаться не может. Либо уйдите, либо меняйте всю жизнь на сто восемьдесят.
Анечка (не слушая, с печальной улыбкой). Семейное положение? Хорошее.
Часовников. Ваш отец так обращался с вашей матерью?
Анечка (грустно). Всяко бывало.
Часовников. Заберите девочек и уезжайте к родителям. Вы должны что-то сделать. Ударить его. Да, можно и ударить. Сделать, совершить. Я совершил — и вы, теперь — вы. Разве он только вас гнет? А я? А Туман? Кто мы для него? Люди? Кубики. Слава и не таких, как он, с катушек сшибала. Что мы — не видели? Все мы видели. Культ личности, форменный. Складывает нас как вздумается. Хочет — башенка, хочет — гаражик. Я один говорю? Шорох по всему флоту. Приведите его в чувство. Хоть раз. Тресните чашку, из которой он пьет, кулаком стукните по тарелке, из которой он ест. Швырните в него чем-нибудь, измените ему.
Анечка (тихо). Ну прямо. С кем? С вами, Костик?
Часовников (порозовел до кончиков ушей). Как вы могли, нет, как вы могли? (Серьезно). Со мной нельзя.
Анечка. А почему бы? Ночью прокрасться к вам? Босой, неслышно? Дверь вы как — чуть приоткрытой оставите или заблаговременно мне ключик?
Часовников (опустил голову). Анечка, зачем вы...
Анечка. Что же такого, боже мой. Вы такой хорошенький, красивенький, чистенький. Непорочный. А я — порченая, Костик,
Часовников (печально). Никогда вас такой не видел.
Анечка. Вы мой неприкосновенный запас, Костик. Энзе. Нет чтобы женить на какой стильной девчонке, — держу про запас, как черные сухари.
Часовников. Я вам категорически запрещаю говорить про себя подобные чудовищные гадости. Я вам друг до конца дней, Анечка. Если вы это назы ваете черными сухарями, будьте добры, называйте, мне безразлично. Пусть я буду вашим энзе.
Анечка. Вы? А Платонов? А я — Платонову? Нянька его детей? Пусть нянька. Эх вы! Не знаю, что она тут? Знаю. И вы — не темните.
Часовников. О ком вы?
Анечка. На восьмом километре живет. Так? Одна. Так? Вдовует. В отдельной квартире, вход прямо с улицы, одна ступенька. Так? И он к ней, как часы. Так? Задержался на корабле. Задержался в штабе. Ха-ха-ха!
Часовников. Поверьте, слышу впервые.
Анечка. Не выгораживайте, пусть ходит. На здоровое здоровье.
Часовников. Анечка, это выдумка, навет.
Анечка. Ну прямо. Еще побожитесь. Ради корешка — простительно. Пустой разговор, Костик, пустой. Я сюда, на край света, очертя голову... Папу-маму кинула, а жить без них — не представляла. Не ради него. Себя ради. Знаешь за что, так плати. Я знаю, я и плачу. (Пауза). Я ему двух родила, и обе девочки. Виновата, что ли? Саша мечтал мальчика, сына мечтал, Васю. (Пауза). С ней, так с ней. Что ж, старая любовь долго помнится. Пусть делает, что хочет, ходит, куда хочет. Мы ведь, пригородные, все такие — шутим, а гордые. Думаете, не подбивали меня добрые люди: он так — и ты так, жизнь коротка, Аня, не теряйся. Нет, играть комедию я не способна. Иду по улице, не надо мне закоулка. Останется — не выгоню. Уйдет — не схвачу. (Звенящим голосом). А я ему и не чета. Он вырос, его не утром, так вечером в академию, в Москву, а я... Какой была, такой ты и осталась. Пусть. Как судьба. Есть буду, пить буду, детей растить, уколы колоть, постельки готовить. Больше ничего, ничего, ничего...
Молчание. Часовников выключает радиолу. Погас зеленый глазок.
Часовников. Вот почему так люди мучаются, Анечка? По разным причинам и по-разному, но мучаются, и ведь не один и не одна. Словно бы в целом все хорошо, войны нет, жизнь стала содержательней, а вот мучаются и будут, очевидно, мучиться дальше. При коммунизме — тоже?
Анечка (думая про свое). Есть, пить, готовить... (Зло). Что вы там глупости мололи? Шорох на флоте. Какой шорох? Откуда? Чей? Плохих людей? Да ну их.
Часовников. Я...
Анечка. Да ну их к черту. Хороших больше, а они Сашу уважают, ценят, это вам вся база хором скажет. Обидно было слушать, тем более от вас, Костик. Другой прошел как прошел, скажет как скажет, а про Сашу моментально — не так прошел, не так сказал. Кумушки в клешах. Задумается — высокомерный. Невзначай не козырнет — забурел. Другому, пожалуйста, крой хоть в три этажа, а ему чертика не помяни. Виден со всех сторон, вот и цепляются.
Куклин, потягиваясь, появляется на пороге.