Драйверы
Шрифт:
— Без лабораторного оборудования?
— По весу, Алексей Николаевич, по весу… — подколол его Черняев.
— Да ерунда это все, — махнул рукой Баштай. — Сам понимаю, что ерунда… Что мы реально сможем исследовать без специалистов? Ни-че-го. И органолептика ничего не даст. В особенности, если нас «подвесили» и над болванками специалисты потрудились. Но, по-моему — не надо никакой проверки: я почти на сто процентов уверен, что здесь таджик замешан. Грязное дело с ним, — Алексей Николаевич замолчал, вспомнив вдруг, что Ахмет Чолев стал работать на фирму именно благодаря ему. Доверился племяннику Сергею, и вот… — Ладно, этим вопросом я займусь сам. Попрошу для проверки этой партии груза подослать какого-нибудь специалиста из столицы. Своих у нас нет, к сожалению. У нас много чего нет. Попрошу прислать прямо сегодня. Ситуация сложная — не откажут. Не знаю, к какому решению придет руководство, но чую — хуже не бывает. И с заказчиками свяжусь, чтобы уточнили номера подмененных контейнеров, — пересиливая накатывавшую волнами головную боль и как-то криво ухмыляясь, или улыбаясь одной стороной лица, произнес Баштай. — При самом хорошем раскладе нас на деньги выставят. Но это — если повезет.
— Не факт, что виноваты мы, — сказал молчавший до этого маленький, словно подросток с лицом гнома, полковник запаса ФСБ Иван Зверев. Он отвечал в фирме за проводку груза через таможню.
— Возможно, ты прав, Иван, возможно… В принципе, мы — транспортировщики, исполнительное звено, но руководство будет искать виновных и — можете не сомневаться — найдет их. Значит, не надо ждать разборок сверху, а начинать разбираться во всем этом самим. Тогда, если разберемся и выясним причину, у нас будет шанс… Вот так, — Алексеей Николаевич помолчал, вновь покривился от головной боли, мучавшей его с утра. — Кто хочет выпить, — он рукой указал на приоткрытую дверцу бара, — наливайте себе сами.
Никто из присутствующих не пошевелился. Тревога, предчувствие опасности — не потерять деньги, нет — предчувствие гораздо большей опасности, словно облако ядовитого газа, повисло в кабинете. Все они понимали, что ставки очень высоки и если выясниться, что груз «потерян» на их участке и по их вине — независимо от степени виновности, отвечать всем придется жизнью.
— Я ведь сразу почувствовал, что начались какие-то странности: Зайцев, Чолев, Хайрулла… — немного помолчав, продолжил Баштай. — Одно успокаивало — грубая работа. Прямо топорная, кустарщина какая-то… ФСБ так не работает. Милиция… Тем не до нас. Но тогда — кто? Пока не знаю.
Он боялся что кто-нибудь из присутствующих вспомнит, что полгода назад с таджиком его свел племянник Сергей Радзевич. Хотя — почему вспомнит? Он в фирме никому никогда, кажется, не говорил об этом. Или говорил?.. Ему было страшно — неужели Серега его так подставил?! Племянник… Вот с кем надо в первую очередь разобраться. Вот с кем потолковать надо…
Но допросить Сергея Радзевича никак не удавалось — он просто исчез. И подключить своих людей на его розыски Баштай тоже не мог — никто не должен был знать, что на таджиков его вывел Сергей.
На коже руки из ссадины выступила капля крови. Баштай аккуратно промокнул ее салфеткой и продолжил:
— Будем разбираться, соберем информацию… Кстати, Артур, — почему мы на грузовики какие-нибудь маячки не вешаем? — Черняев недоуменно пожал плечами.
— У нас что, возможности ограничены? Почему мы за ними хотя бы по радио не можем следить? Еще лет двадцать назад, помню, наши ребята через космос объекты отслеживали…
— Полторы тысячи километров, Алексей Николаевич. Обычный «кавэ»-маячок дает надежный сигнал только в пределах ста, ста двадцати километров, а «УКВ» так и вообще в пределах десятка-двух километров. В этой ситуации более-менее стабильно будет работать только спутниковая система. Но для этого нужен свой спутник. К сожалению, к подобным системам мы выхода не имеем.
— Но у нас же есть спутниковые системы связи, Артур! Даже телефоны спутниковые имеются. У нас самая совершенная, на сегодняшний день, аппаратура. Нет? Почему же не задействовали? Или я чего-то не понимаю?
— Самая совершенная аппаратура связи среди коммерческих, — подтвердил Артур Черняев. — Есть еще и специальные разработки, но… А для отслеживания объекта на больших расстояниях нам бы понадобился специальный спутник, или, по крайней мере, специальный канал коммерческого спутника, так что… Мы этот вариант прикидывали — не получилось.
— Жаль, — сказал Баштай. — Очень жаль… — он встал, вышел из-за стола и, подойдя к бару, достал полупустую бутылку водки. — Думайте, думайте… Выдвигайте версии, господа. Включайте на полную мощность свое оперативное мышление. Со всем этим дерьмом надо разобраться очень быстро, иначе… можем не успеть. Но для начала надо чисто довести до парохода последнюю партию товара. Обязательно. Я предложил Центру прекратить транспортировку хотя бы временно, пока не проясним ситуацию, но они, — Баштай глазами указал наверх, — приказали тащить контейнеры сюда. Их понять можно — жалко терять товар, но… А по-моему — самое время нашей фирме перекрашиваться и менять дислокацию.
За четыре года деятельности ООО «Азот» четыре раза меняло название, банковские реквизиты и юридические адреса. Впрочем — не только юридические, но и фактические.
— Алексей Николаевич, — подал голос Балов. — Нужно с той стороны немедленно получить все материалы по технической экспертизе. Не только номера партий, но и все остальное: как были оформлены контейнеры, что в них конкретно было. Свинец ведь тоже разный, примеси в нем могут быть. Может быть, спектральный анализ вложенных болванок надо сделать. Инертный газ исследовать, да хоть бы и «пальчики» поискать и по картотеке проверить. Я все же считаю, что у нашей группы — и в лаборатории, и на транспорте — не могло быть проколов.
— А я вообще думаю, что на нашей территории не могло быть подмены. Если там действительно была подмена, — хорошо поставленным голосом сказал Черняев и в упор посмотрел на Баштая.
Он ненавидел его, этого старого алкоголика, который, благодаря своим связям в Москве, оседлал прекрасное, сверхдоходное дело. Оседлать-то оседлал, но, похоже, не справился… Не хватило ни ума, ни воли, ни предусмотрительности.
— У нас организовано все достаточно строго, — продолжил Черняев, — и все этапы, в общем-то, контролируются. А что касается таджика Чолева — не факт, что он в чем-то вообще замешан. То, что с пропиской у него нестыковки — так, по-моему, это ерунда…
— А Зайцев? — хлебнув в очередной раз из горлышка и утеревшись тыльной стороной ладони, спросил Баштай, — тоже ерунда? И потом, что значит — «если действительно»? Ты хочешь сказать, что с того конца нам фуфло гонят? Не думаю. И никому в эту сторону не рекомендую размышлять. В этом случае мы должны верить контрагентам безусловно, — пересиливая одышку, сказал Баштай и на несколько секунд, откинувшись на подголовник кресла, закрыл глаза.
Боль, не унимаясь, пульсировала в затылке. Минут десять назад он принял таблетку анальгина — старого доброго анальгина, единственного лекарства, которое снимало ему головную боль, но на сей раз и анальгин не помогал. Неплохо бы еще и полтаблетки клофелинчика заглотить, но — чуть позже…